Самозванец

- Тебе бы в квиддич играть! У тебя такая ловкость, такая реакция! Как ты на люстру залез, тут же потолок высотой 12 метров! Да еще и колдовать там, на люстре, умудрился! Ты, наверно, самый сильный колдун в нашей возрастной категории! Я имею в виду твое Империо. Барти! Как это у тебя получается?

- Для этого надо окклюментом быть, - сказал Крауч. - И не таким, как Снейп - машет палкой перед носом объекта и орет: «Легилименс!», а Дамб восхищается. Я всегда думал, что искусство окклюменции в том и состоит, чтоб объект не замечал. Нужно уметь сопротивляться чужому Империусу. И главное - должно хватить злобы, как мой папа выражается.

- Злобы?

- Темные заклинания, содержащие эмоциональный компонент. - учительским тоном произнес Барти. - У меня вот тоже, мне на мое самое первое заклинание злобы не хватило.

- А какое было твое первое заклинание? - спросил Питер.

- Авада Кедавра!

- Да прям! И кого ж ты авадить пытался?

- Это был мой самый первый день в Хогвартсе. Я тогда по наиву думал - поступлю на Слизерин, и меня не возьмут в мракоборцы. Попросился у Шляпы в Слизерин. Папу так и перекосоротило, он думал, я в Гриффиндор поступлю. Уехал отец, на первосентябрьский обед не остался, а нас в общагу в подвал повели. Заходим мы в зеленую гостиную, над дверью девиз: «Чистая кровь». Тут все начали выяснять, кто чьи родители, все оказались чистокровные наследники черномагических династий, а на меня смотрят, типа, «ты не из нашей песочницы». Да еще и все электричкой добирались, а меня отец на служебной машине привез, тоже не такой, как все. Шипят на меня, что мне в черномагическом колледже не место. Я им беззлобно отвечаю: «К сожалению, я - не метаморф, не оборотень, не вампир, даже не самый завалященький анимаг, поэтому я решил стать черным магом!» Их пробило на хи-хи, Гойл говорит: «Ага, к сожалению, даже не боггарт и не дементор!» А тут Люциус замечает в углу какого-то тихоню и спрашивает, как его фамилия. Снейп! Руквуд говорит, что он не слышал про чернокнижников с фамилией Снейп. Люциус: «А кто твой отец?» Снейп: «Водопроводчик!» Все про меня забыли и набросились на этого Снейпа. Кричат: «Грязнокровка, сын магла, живешь в маглятнике, Слизерин только для чистокровных! Темную ему! Темную!» Вырубили свет, схватили меня, накинули на голову мантию и начали избивать. Тут Слагхорн зашел, включил свет, завопил на них. Макнейр отвечает: «Он грязнокровка, мы ему темную сделали!» Я вылезаю из-под мантии, весь в синяках, они остолбенели. Я выхватываю палочку и ору: «Авада Кедавра!!!» А Снейп все это время под столом сидел.

- И что тебе было за Аваду? - пропыхтел Питер, шуруя шваброй под диваном и выгребая осколки. Развалившийся на диване Барти любезно поджал ноги.

- Ничего. Слагхорн заставил их всех передо мной извиняться. Сипел: «Вы понимаете, кто его отец!» Они: «Прости, Барти! Мы перепутали!» Мне потом папа объяснил, почему у меня Авада не получилась. Надо было палочку на кого-то конкретно направлять, а не перед толпой махать. Палка для того и нужна, для направления, чтоб заклинание не рассеивалось. Отколошматил ремнем и за Аваду, и за Слизерин, дураком обозвал.

- Пожалел, что попросился в Слизерин, да?

- Сам жалей, что ты в Гриффиндоре!

Переодевшись в пиджак и залив стресс пятьюдесятью граммами коньячку, Слагхорн заел лимоном и отворил гостиную:

- Так, Петигрю убирает. А ты чего сидишь, Люп...

- А где Люпин, да? - поприветствовал Барти остолбеневшего профессора.

- Когда ж ты уже выпустишься!!! - застонал Слагхорн, хватаясь за голову.

- Спокойной ночи, профессор! - Барти помахал Слагхорну и Петигрю и удалился.

Глава 5

- Многолетняя традиция, помогавшая сплотить и организовать студентов, прервалась. Спорт в школе запрещен, фанаты квиддича осиротели... Поэтому я призываю вас поддержать новое предложение - театр! Каждый колледж поставит пьесу, а в конце года присудим первое место лучшему драмкружку... - вещал Дамблдор на педсовете. - Но это не надолго, поверьте. Когда небезызвестный студент Слизерина выпустится и его всесильный папа перестанет школу навещать - тогда и квиддич возродим.

Деканы беломагических колледжей организовали у себя драмкружки, а Слагхорн, как всегда, сачканул. Слизеринцы узнали только за день перед рождественскими каникулами, по сплетням. Все собрались в зелененькой гостиной, спрашивая друг у друга:

- А что ставит Хафлпаф?

- «Призрака оперы», - ответил Снейп.

- Рты под магнитофон открывать будут?

- Голосистый глинтвейн выпьют. От этого зелья голос прорежется. Думаешь, откуда я знаю, какая у них пьеса? Я для них Голосистый глинтвейн ведрами варю.

- А это честно? Использовать зелье! - возмутилась Андромеда.

- Снейп, а ты им перед спектаклем плацебу налей! - предложил Розье.

- Чтоб мне весь драмкружок Хафлпафа ноги переломал? Мне мародеров хватает.

- А Рейвенкло?

- «Даму с камелиями».

- А кто ее играет? - спросил Люциус.

Ему не ответили, продолжая совещаться:

- А Гриффиндор?

- Макгонагалл выбрала «Пигмалиона».

- А кто ее играет? - опять спросил Люциус.

- Ее играет Эванс, а профессора, который учит ее хорошим манерам, - Люпин.