Самозванец

Ксарр ушел удовлетворенный. А Михаил, между тем, переживал. В дополнение к стыду и ощущению своей беспомощности, его одолевала тоска по родному миру. Когда он сшивал рану Сантра, ему внезапно вспомнилась учеба в университете. Курс хирургии, его сокурсники, учителя… Как можно вернуться в привычный мир? А если это нельзя сделать, то как можно жить здесь нормально? Чтобы не беспокоиться о завтрашнем дне? Его темперамент требовал действий, требовал результатов.

Но результаты не могут прийти сами по себе. Над ними нужно работать. Нужно использовать свои умения, свои знания… А какие у него были знания? Очень специализированные. Они не могли ему помочь в данной ситуации. Но, с другой стороны, он был человеком своей эпохи. Который получал от чтения намного больше информации, чем могло бы ему пригодиться. И эта информация, будучи невостребованной, исчезала из памяти. Иными словами, Михаил сейчас знал гораздо меньше, чем успел забыть. Но может быть, есть возможность вспомнить что-то по-настоящему полезное?

На следующий день, с утра, он подошел к Арралу. Ему не терпелось выяснить один очень важный вопрос.

Старик сидел на своей завалинке и крутил в руках пучок травы, словно стараясь рассмотреть что-то в ней. Солнце еще не взошло, и было довольно темно. Но для того, чтобы видеть ти, освещенность не имеет никакого значения.

— Можно ли использовать ти для улучшения своих внутренних качеств? — спросил его ученик.

— Что ты имеешь в виду? — не понял старик.

— Например, я бы хотел улучшить память. Это можно сделать?

Аррал хмыкнул.

— Нет ничего проще. Это умеет любой ишиб. Я вскоре собирался научить тебя этому. Когда ты… гм… окончательно выздоровеешь.

— Я думаю, что здоров, — медленно произнес тот.

Старик скептически посмотрел на него:

— А кто недавно опять говорил про то, что дворяне не нужны? Что рабство вредно для любого государства? Кто? Я говорил? Да если бы ты это ляпнул в любом городе, то точно оказался бы в яме для преступников. Как смутьян. Если бы тебя не проткнул мечом первый же безтитульный дворянчик. Это я знаю о том, что ты — сумасшедший. А там сначала бы убили, а потом разбирались!

— Мы ведь сейчас не говорим о дворянах, — дипломатично заметил Михаил. — А всего лишь о памяти. Какой может быть вред в том, что я узнаю, как ее улучшать?

— Не знаю, — мрачно буркнул старик, нахмурившись. — Думаю лишь о том, чтобы тебе не было вреда. Вдруг опять бредить начнешь?

— Не начну, — твердо пообещал молодой человек. — Вот увидишь!

Аррал еще немного поколебался. Он полагал, что в некоторых случаях человека стоит пощадить и не напоминать ему о прошлом. Мало ли что там произошло, если рассудок человека постарался забыть это? И вот сейчас он опасался, что настоящие воспоминания о случившихся событиях, казалось бы, похороненные в глубинах памяти молодого человека, нахлынут и вызовут обострение заболевания. Старик считал, что в случае его ученика ложные воспоминания о каком-то нелепом мире подменили собой настоящие. Но, с другой стороны, не может же эта ситуация продолжаться вечно? Каждый ишиб знает, как управлять своей памятью!

— Собственную ти изменять проще всего, — с неохотой начал Аррал. — Ведь ты живешь с ней, она всегда с тобой, ты к ней привык, ты ее используешь для влияния на другие ти. А память — такая же часть твоей ти, как и все остальное. Хорошо заметная часть.

— Но ты же говорил, что ишибы не могут воздействовать на психику? — удивился Михаил.

— Мы не можем, да. Ни на свою, ни на чужую. Но память — единственное исключение. Ишиб может управлять своей памятью. И только своей! Каждый ишиб может помнить абсолютно все, что видел или слышал. Если захочет, конечно. Не все, правда, хотят.

— Как это сделать?

Старик скривился и внимательно посмотрел на собеседника. Он снова немного подумал. Однако же, на этот раз Аррал колебался недолго. Тот был его учеником. А память — важная вещь для обучения.

— Наблюдай за мной, — сказал он. — Смотри на мою ти. Вот сюда.

Михаил приблизился к старику, чтобы видеть, что и как он делает. Аррал выделил участок ти в верхней части своего тела.

— Вот это и есть память. Или то, что связано с ней. Изменяя ее, ты забываешь что-то, или вспоминаешь то, что забыл.

— То есть можно вспомнить все то, что видел когда-то? Абсолютно все? — уточнил ученик.

— Человек держит в своей памяти все, — сказал старик, — Но может вспомнить лишь малую часть.

С точки зрения Михаила эта фраза имела смысл. Любая деятельность человека может быть разделена на сознательную и бессознательную. В первом случае все происходит под контролем сознания. А во втором — автоматически, без участия сознания и внимания. Поэтому и память может быть разделена на сознательную и бессознательную. Сознательная память обычно не удерживает совершенно все, что человек когда-то делал или видел. А удерживает лишь то, что человек часто использует. Но бессознательная память, в отличие от сознательной, велика. Она вмещает все. Или почти все.