Самозванец

Дальше мы шли молча, так что мой спутник так и не узнал значения таинственного выражения: «как только, так сразу», а я — тайну его происхождения.

Пока мы гуляли, совсем стемнело. Дальше оставаться вне приделов поместья было небезопасно, и мы, не сговариваясь, остановились.

Кажется, и это случайное совпадение пошло на пользу развитию наших отношений: мой новый знакомый, посчитал, что я уже и без пронзительных взглядов подчиняюсь его воле.

Таким образом, мы оба начинали смотреть друг на друга снисходительно и почти с удовольствием. Он решил, что я глуповат и управляем, мне стало казаться, что я его сильно переоценил.

По тому, как он себя вел и что говорил, на дьявола во плоти мой приятель никак не тянул. Максимум на обычного интригана, Как только подвернулся сомнительный во всех отношениях шанс, решил попытаться им воспользоваться и выдать дочь приятеля за русского царя.

Дальше разговаривать с ним не имело смысла, и я решил вернуться в имение, а потому предложил:

— Уже поздно, как бы на нас не напали разбойники. Да и спать пора, мне утром нужно возвращаться в Москву.

— Разве вы не останетесь здесь? — удивился он.

— Зачем?

— Но мы же решили помочь боярышне! — сказал он так, как будто между нами уже существовал какой-то договор.

— Да, конечно, мы с вами так и решили, — продолжая валять дурака, ответил я, — но царь-то не здесь, а в Москве, зачем же мне сейчас оставаться у Требухиных? Я все разузнаю, переговорю с нужными людьми… Мне какой будет откат?

— Что будет? — не понял иностранец.

— Чего же здесь непонятного! Если Наталья выйдет замуж за царя, то ее отец и вы получите прямую прибыль. А я что с этого буду иметь?

— О, вы, оказывается, умеете трезво мыслить! — похвалил меня иностранец, чуть ли не с уважением глядя на русского прагматика.

— А то! — скромно сознался я.

— Вы получите большую прибыль, вы этим поможете всей Руси! — сказал он и опять пронзительно посмотрел мне прямо в глаза.

Возможно, будь на улице светло, я бы и подчинился его гипнотическому взгляду, но по темному времени проигнорировал, ответив:

— Мне было бы интереснее получить что-то более конкретное. Деньги или должность первого боярина,

— О! Все, что вам будет угодно! — согласился он.

— Какие гарантии и задаток?

— Мы это обсудим в другой раз, — помедлив, сказал он.

— Хорошо, тогда и будем решать.

Разговор на этом кончился, и дальше мы шли молча, просто наслаждаясь вечерней прохладой. От общения с этим человеком у меня осталось неопределенное впечатление, я так и не понял, что он собой представляет.

Только войдя в господскую избу, я вспомнило своем оруженосце, которого оставил наедине с двумя прекрасными девами. В наших покоях было тихо, и я, на всякий случай покашляв за дверями, вошел в терем. Женщин здесь уже не было. Комнатенку освещала восковая свеча, Рында сидел возле стрельчатого окошка с кислой миной.

— Ну, и как тебе все это понравилось? — спросил я Ваню.

— А… — только и протянул он.

Я ожидал от него более эмоциональной оценки.

— А где девушки?

— Ушли.

— Я вижу что ушли…

— В общем, как ты вышел, они тоже ушли, — грустно сказал он, — Видно, мне на роду написано мыкаться одному!

Что ему еще написано на роду, мне узнать не пришлось. Тихо заскрипели ступени лестницы, и в нашей светелке появилась сама боярышня.

— Вы еще не спите? — спросила она, хотя это и так было очевидно.

— Нет, не спим, — ответил за нас обоих Ваня.

— Зря мы сюда приехали, — грустно промолвила Наталья.

— Мне тоже так показалось, — не без ехидства сказал я. — Батюшка твой жив, здоров и пока умирать не собирается.

Наталья тяжело вздохнула. Было заметно, что выпитое днем в трактире курное вино, в просторечии — самогонка, пока еще не выветрилось и она слегка хмельна.

— Как там твой родитель? — вежливо поинтересовался я.

— Он что, он как всегда пьет. Ты, я слышала, со Свеном познакомился?

Свенами на Руси называли шведов, так что национальная принадлежность моего нового знакомого стала прорисовываться.

— Познакомился, — сознался я.

— Смотри! — предупредила Наташа, не уточнив, куда мне нужно смотреть.

— Как он сюда попал? — как бы между прочим поинтересовался я.

— Кто?

— Ну, этот, Свен.

— Какой свен?

— Ты только что спросила, познакомился ли я со свеном, — терпеливо объяснил я.

— Ах, не знаю я ничего! — плачущим голосом воскликнула Наташа. — Отец велел тебе к нему прийти!

— Скажи, что я устал и ложусь спать.

Боярышня посмотрела на меня своими прекрасными глазами. Рассмотреть, что в них таится, при слабом освещении было невозможно, но то, что они необычно грустные, я увидел.

— Пойди ты к нему, — попросила она, — он пьяный и все равно не отстанет… Теперь уже все равно, — добавила она.

От ее недавней наглой самоуверенности не осталось и следа. Девушка казалась тихой и очень печальной.

— Наташа, — сказал я и взял ее за руку, — объясни, что здесь происходит?

— А ты еще сам не понял? — вопросом на вопрос ответила она.

— Нет, и меньше всех я понимаю тебя. Зачем тебе вдруг понадобилось сюда возвращаться?

— Я думала, ты уже догадался. Они меня заставили!

Я по инерции хотел спросить: кто и когда, но не спросил.