Самозванец

Уже очень рано возникли сомнения в правильности такого отождествления. Впервые подобное сомнение было высказано в печати митрополитом Платоном в «Краткой церковной истории»; затем уже более определенно отрицал тождество Лжедмитрия и Отрепьева А. Ф. Малиновский в «Биографических сведениях о князе Д. М. Пожарском», изданных в Москве в 1817 году, а так же М. П. Погодин и Я. И. Бередников. Особенно важны в этом отношении работы Н. И. Костомарова, убедительно доказавшего недостоверность «Извета» Варлаама. Костомаров предполагал, что Лжедмитрий мог происходить из западной Руси и был сыном или внуком какого-нибудь московского беглеца. Однако это лишь предположение, не подтвержденное никакими фактами, и вопрос о личности первого Лжедмитрия остается открытым. Почти доказанным можно считать лишь то, что он не был сознательным обманщиком и являлся лишь орудием в чужих рукаx, направленным к низвержению царя Бориса. Еще Щербатов считал истинными виновниками появления самозванца недовольных Борисом бояр. Мнение это разделяется большинством историков, причем некоторые из них немалую роль в подготовке самозванца отводят полякам и, в частности, иезуитам.

Однако то обстоятельство, что Лжедмитрий вполне владел русским языком и плохо знал латинский, бывший тогда обязательным для образованного человека в польском обществе, позволяет с большою вероятностью предположить, что по происхождению он был русским. Достоверная история Лжедмитрия начинается с появления его в 1601 году при дворе князя Константина Острожского, откуда он перешел в Гощу, в Арианскую школу, а затем в князю Адаму Вишневецкому, которому и объявил о своем якобы царском происхождении. Такое заявление было им сделано по одним рассказам, болезнью, по другим — оскорблением, нанесенным ему Вишневецким. Как бы то ни было, последний поверил Лжедмитрию, тем более, что тогда же в Польше появились русские, признавшие в нем мнимо-убитого царевича. Особенно близко сошелся Лжедмитрий с воеводой сандомирским, Юрием Мнишеком, в дочь которого, Марину, влюбился. Стремясь обеспечить себе успех, он пытался завести сношения с королем Сигизмундом, на которого, следуя, вероятно, советам своих польских доброжелателей, рассчитывал действовать чрез иезуитов, обещая последним присоединиться к католичеству. Папская курия, увидав в появлении Лжедмитрия давно желанный случай к обращению в католичество московского государства, поручила своему нунцию в Польше войти с ним в сношения, разведать его намерении и, обратив в католичество, оказать ему помощь.

В начале 1604 года Лжедмитрий в Кракове был представлен нунцием королю; 17 апреля совершился его переход в католичество. Сигизмунд признал в Лжедмитрий сына Ивана Грозного, обещал ему 40000 злотых ежегодного содержания, но официально не выступил на его защиту, разрешив лишь желающим помогать царевичу. За это тот обещал отдать Польше Смоленск и Северскую землю и ввести в московском государстве католицизм. Вернувшись в Самбор, царевич Дмитрий, будем пока его так называть, предложил руку Марине Мнишек. Предложение было принято, и царевич выдал невесте запись, по которой обязался не стеснять ее в делах веры и уступить ей в полное владение Великий Новгород и Псков, причем эти города должны были остаться за Мариной даже в случае ее неплодия. Юрий Мнишек набрал для будущего зятя небольшое войско из польских авантюристов, к которым присоединились 2000 малороссийских казаков и небольшой отряд донцов. С этими силами царевич 15 августа 1604 году начал поход, и в октябре перешел московскую границу. Обаяние имени царевича Димитрия и недовольство Годуновым сразу дали себя знать. Моравск, Чернигов, Путивль и др. города без боя сдались. Держался только Новгород-Северский, где воеводой был П. Ф. Басманов. 50000 московское войско, под начальством Мстиславского явившееся на выручку этого города, было наголову разбито царевичем с его 15000 армией. Русские люди неохотно сражались против человека, которого многие в душе считали истинным царевичем. Поведение боярства, которое Борис обвинил в поддержке самозванца, усиливало начинавшуюся смуту: некоторые воеводы, выступая в походы на Самозванца, прямо говорили, что трудно бороться против прирожденного государя.