Самозванец

— Помоги, — попросил я Ваню, и мы общими усилиями перевернули парня на спину. Он открыл глаза и вполне осмысленно посмотрел на нас. На его голове оказалась здоровенная шишка величиной с куриное яйцо, но крови видно не было. Вероятно, тайный шлем и спас ему жизнь.

— Ой, больно! — тихо проговорил парень, поднимая руку к затылку.

— Кто это тебя так? — спросил я.

— Не знаю, сзади ударили, — растерянно ответил он. — Водицы испить не найдется?

— Нет у нас воды. Ты сам встать сможешь?

— Не знаю, попробую, а где все наши?

— Жив только десятник, остальных убили.

— Как так убили! — воскликнул он, опираясь ладонями о землю и пытаясь сесть. — Кто убил?

— Это и я бы хотел узнать. Вы где оставили лошадей?

— Возле дороги. А вы кто?

— Мы? — помедлил я с ответом, удивляясь, что он не узнает своего недавнего пленника. Потом понял, что в доспехах я выгляжу совсем другим человеком. — Мы прохожие. Услышали шум, вошли в лес, а тут гора трупов. Вставай, нам еще нужно вытаскивать вашего десятника.

Стрелец помотал головой, потом собрался с силами и поднялся на ноги, и встал, покачиваясь, как пьяный.

— Водицы бы испить, — словно извиняясь за свою слабость, произнес он, — голова кругом идет…

— Нет у нас воды, может быть, найдется у вас во вьюках? Пойдем, посмотрим. Где вы оставили лошадей?

— Это там, — он махнул рукой в сторону дороги и медленно пошел вперед, неуверенно переставляя ноги. Мы двинулись следом. Вынос тела десятника я решил оставить напоследок. Однако когда мы, наконец, добрались до дороги, десятник оказался уже там. Сидел на обочине в той же позе, что мы оставили его в лесу.

— Васильич! — обрадованно воскликнул стрелец. — А где лошади?

Тот посмотрел на товарища бессмысленным взглядом и опять впал в прострацию.

— Здесь они были, — растерянно сказал стрелец, показывая на место с примятой травой. — Анисима с ними оставили…

Мне тоже казалось, что начало заварушки с пищальными выстрелами из леса было где-то в этом районе. Я пошел посмотреть оставшиеся следы. Увы, кроме примятой лошадиными копытами травы и свежего конского навоза, здесь ничего не было. Исчез даже сторож Анисим. Скорее всего, его тело оттащили в лес, во всяком случае, по траве что-то тяжелое туда волокли.

— Ну, и что будем дальше делать? — спросил я, вернувшись к раненым.

Мне никто не ответил. Да и говорить было не о чем. До города пешком в таком состоянии стрельцам было не добраться, лошади исчезли. Осталось ждать случайной помощи. Однако за все время пока мы здесь находились, по дороге никто не проехал, так что, сколько ждать, было неизвестно. Раненым же нужна была как минимум вода. Сам заниматься ими я не мог по двум причинам: первая — едва стоял на ногах, вторая — опасался дальнейших сложностей со своими недавними конвоирами. Неизвестно было, как они поведут себя, когда к ним вернутся силы. Пока же они были слабы и беззащитны.

— Пить, — опять попросил Васильич, с трудом поднимая тяжелые веки. — Водицы хочу.

— Есть здесь поблизости какое-нибудь селение? — спросил я стрельца.

— Там, — он показал место, откуда мы ехали, — есть имение, только до него верст пять, не дойти. А там, — он махнул рукой в другую сторону, — Черемухин овраг, может в нем и есть какой ручей.

— Ладно, схожу, посмотрю, — решил я. — А вы, если будут проезжие, покричите, я далеко заходить не стану.

— Можно, я пойду с тобой, — встрепенулся Ваня, — а они пусть пока тут сами посидят.

— Лучше оставайся на месте, а то не ровен час, кто нападет, видишь, стрельцы совсем больные.

Паренек неохотно сел на обочину, а я направился к указанному десятником Черемухиному оврагу. Однако уйти не успел. Вдалеке на дороге показалась подвода, запряженная низкорослой крестьянской лошадью.

— А ну, быстро прячьтесь, — попросил я, опасаясь, что, увидев людей в глухом месте, крестьянин попросту повернет назад. Ваня вместе со стрельцом подхватили десятника под руки, подняли и уволокли в кусты. Я спрятался в кустарнике и ждал, когда подвода подъедет. На облучке сидел один человек, по виду крестьянин.

— Стой! — приказал я, выходя на обочину дороги. Крестьянин натянул вожжи и остановил лошадь.

Мужик был самый что ни есть обычный: бедно одетый в какое-то подобие армяка, в войлочной шапке, доживавшей не первый десяток лет, лаптях. Вид вооруженного человека в блестящем шлеме его смутил, и он тотчас стащил с головы свой колпак. Однако глаза, спрятанные под низкими бровями смотрели не робко, а настороженно, и с подводы он слезать не спешил, видимо, надеясь успеть, если случится нужда, дать деру.

— Здравствуй, добрый человек, — поздоровался я. — Здесь со мной раненые, нужно им помочь, а за беспокойство я тебе заплачу.

Обещание о плате мужик пропустил мимо ушей и уже тронул вожжи, кажется, собираясь погнать лошадь прямо на меня. Пришлось прибегнуть к вескому аргументу, вытащить из-за пояса пистолет. Это моментально подействовало, и тотчас лицо крестьянина сделалось умильно льстивым:

— Как не помочь, конечно, помогу, коли надо! — торопливо сказал он, спрыгивая с облучка на дорогу.

— У тебя есть вода? — первым делом спросил я.