Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир

Большинство жителей Запада придерживаются обоих этих противоположных убеждений и живут двойственной жизнью, разделяя грабительски материалистическую потребительскую культуру и в то же время тайно презирая ее. Те из нас, кто все еще считает себя религиозными, не способны полностью игнорировать то, что хотя в словах и мыслях мы придерживаемся религии, наши дела слишком часто идут вразрез с нашими намерениями; нам не удается убедительно воплощать даже самые основные учения религий — такие, как доброжелательное отношение к своим собратьям-людям. Другие преодолевают этот когнитивный диссонанс, принимая религиозный фундаментализм или в равной степени фундаменталистский сайентизм.

Короче говоря, мы переживаем кризис — не столько кризис веры, сколько кризис замешательства. Как мы пришли к этому прискорбному состоянию? Приняв материализм в качестве так называемого научного представления о мире. В убеждении, что мы должны быть научными, мы похожи на хозяина старого магазина сувениров из такой истории:

Покупатель, обнаружив незнакомый ему прибор, приносит его к хозяину и спрашивает, для чего он предназначен.

«О, это барометр, — отвечает хозяин. — Он говорит вам, пойдет ли дождь».

«Как же он действует?» — удивляется покупатель.

Хозяин, в действительности, не знает, как действует барометр, но признать это означало бы упустить сделку. Поэтому он говорит: «Вы выставляете его за окно, а потом вносите обратно. Если барометр мокрый, вы знаете, что идет дождь».

«Но я мог бы сделать это голой рукой, так зачем же использовать барометр?» — возражает покупатель.

«Это было бы ненаучно, друг мой», — отвечает хозяин.

Я утверждаю, что в нашем принятии материализма мы уподобляемся этому хозяину магазина. Мы хотим быть научными; мы считаем себя научными, но это не так. Чтобы быть подлинно научными, мы должны помнить, что наука, совершая новые открытия, всегда менялась. Является ли материализм правильным научным мировоззрением? Я полагаю, что можно показать обоснованность отрицательного ответа на этот вопрос, хотя сами ученые отвечают на него невнятно.

Замешательство ученых обусловлено похмельем в результате чрезмерного увлечения продолжавшейся почти четыре века пирушкой под названием «классическая физика», которой положил начало Исаак Ньютон примерно в 1665 г. Теории Ньютона ставили нас на курс, который вел к материализму, господствующему в западной культуре. Мировоззрение классической физики, по-разному именуемое материальным, физическим, или научным реализмом, соответствует философии материализма, которая восходит к древнегреческому философу Демокриту (пр. 460-370 до н. э.) [3]. Хотя в этом столетии классическую физику формально сменила новая научная дисциплина — квантовая физика, старая философия классической физики — философия материализма — до сих пор остается общепринятой.

Классическая физика и материальный реализм

При посещении Версальского дворца французский математик и философ Рене Декарт был очарован огромной коллекцией автоматов в дворцовом саду. В результате работы невидимых механизмов били фонтаны, играла музыка, резвились морские нимфы и из глубины пруда поднималась фигура могучего Нептуна. Наблюдая это зрелище, Декарт пришел к мысли, что, возможно, мир представляет собой такой автомат — мировую машину.

Позднее Декарт выдвинул значительно видоизмененный вариант своей картины мира как машины. Его знаменитая философия дуализма делила мир на объективную сферу материи (область компетенции науки) и субъективную сферу ума (область компетенции религии). Таким образом, Декарт освобождал научное исследование от ортодоксии могущественной церкви. Декарт заимствовал идею объективности у Аристотеля. Ее основное положение заключается в том, что объекты независимы и отдельны от ума (или сознания). Мы будем называть это принципом строгой объективности.

Кроме того, Декарт внес вклад в законы физики, который должен был научно увековечить его идею мира как машины. Однако именно Ньютон и его последователи в XVIII в. прочно установили материализм и его следствие — принцип причинного детерминизма, утверждающий, что любое движение может быть точно предсказано на основании знания законов движения и начальных условий объектов (того, где они находились и с какой скоростью двигались).

Чтобы лучше понять ньютоно-картезианскую точку зрения на мир, представьте себе вселенную как огромное множество бильярдных шаров — больших и маленьких — на трехмерном бильярдном столе, который мы называем пространством. Если нам известны все силы, действующие на каждый из этих шаров во все времена, то простое знание их начальных условий — их положений и скоростей в некий начальный момент времени — позволяет нам вычислять, где будет находиться каждое из этих тел в любой будущий момент времени (или, если на то пошло, где они находились в любой момент времени в прошлом).