Всё проснулось во мне огневое,Что дремало в глубинах когда-то,И забилося сердце святое,Запылало в рубинах заката.И сгорело тоскливое тело.Молодое желание – пепел.И забыл я, кровь алую не пил,Или пил я в тоске огрубелой?И теперь – лишь дрожанье эфира,И теперь – свет в разрушенной гроте.И забыл я безумие мира,И забыл я волнение плоти.<p>«Дни, ушедшие в вечность – лепестки маргариток…»</p>Дни, ушедшие в вечность – лепестки маргаритокОтрываемых девушкой. Да. Нет. Да. Нет. –Прошлые дни, – драгоценный слиток,И стих, что не допел поэт.Вечер, шуршащий тонкими тканями,Унесет дни, цветы – дни.Вечерами, вечерами раннимиУ взморья зажгутся огни.За туманными, серыми клочьямиПлывут корабли, корабли…Их огни, их огни многоточьямиДалеко от земли.Эти дни, эти дни унесенные –Что они для меня, что они?Сердце мое сожженое,Сердце, усни.<p>«Глаза полузакрыв, вдыхая пламень яркий…»</p>Глаза полузакрыв, вдыхая пламень яркий,Душой проснувшейся я несся к небесам.Молился я из тьмы примчавшимся часам,Что дали смертному бессмертные подарки:Любви стозначный смысл и мысли трепет жаркий…Я вышел за предел. Рукою твердой самДал Огнь пронзающий липу и волосам,И дрогнув пала цепь, и пали жизни арки.И вот иная жизнь, как явь, проникла в кровь,Рождая новые, незнанные начала.Душа в томлении безмолвною задрожала,Познав всё скрытое и скрытую любовь.Внизу костер горел, измученный до ала,И озаряла Верх Божественная Новь.