Самому себе не лгите. Том 4

Мой порог затоптала беда,
Хоть стучалась к другим, не ко мне,
И казалось порою тогда:
Нахожусь я под градом камней.
Говорят, что нельзя принимать
Близко к сердцу печали других,
Но природа – суровая мать,
У нее нет «своих» и «чужих».
Каждый ждет, что ему повезет.
Я хочу, чтобы всем повезло,
И мечтаю: придет новый год,
Где лишь словом останется зло.

На балконе

Я сижу на балконе на восьмом этаже,
Надо мною стрижи круги нарезают,
А в руках у меня свод стихов Беранже,
И я делаю вид, что его я читаю.
Хоть я в городе, воздух прозрачен и чист.
Поездов отдаленных слышны перестуки.
Со стихами моими в книжку вложенный лист —
В них почувствуешь грусть – наперсницу скуки.

Я писал их как будто на крутом кураже,
Строчки шустро с пера стрижами слетали,
Но в итоге – веселый лишь поэт Беранже,
На страничке моей – слезинки печали.
Мне наполнить, как он бы, бокальчик вина,
Мне б его оптимизма впрок поднабраться.
Понимаю, конечно, что моя в том вина:
За людей щемит сердце глупое, братцы.

Во дворе у поэта

Во дворе у поэта давно притулилась рябина.
Рядом яблони крона, и рябина почти не видна.
Во дворе он родном, но рифмует «рябина – чужбина»,
Одиноко поэту. Никогда не вернется жена.
Почему он в тоске? Почему душа так несчастна?
Или это уже не душа – половинка ее…
Когда жили вдвоем, были целым одним, что не ясно?
Назовите: любовь и судьба, остальное вранье.
Неподдельна тоска его в строчках стихов, да и в прозе.
Воскрешает талантом: иногда вот она у окна.
Глянет он: где, родная моя, ты, почившая в бозе?
Там рябина за яблоней, как всегда, почти не видна.

«Я в лесу среди сосен душой оживаю…»

Я в лесу среди сосен душой оживаю,
Не могу надышаться тобой, хвойный рай,
Пусть и редко, но все-таки здесь я бываю,
Кто родился тут, знает, чем мил этот край.
В нем тебя привечают пушистые елки,
И в тени белый ландыш прозрачен и чист.
Попетляешь по тропкам, свернешь на проселки,
В путь проводит тебя птиц непуганых свист.
А в луга попадешь, где не кошены травы,
Где кузнечики, бабочки, злые шмели,
Нет в тебе сожаленья о смерти державы,
Но начало твое в сердце этой земли.
Это чувство глубокое носишь повсюду
И порой сам себе так и не объяснишь:
Побываешь в лесу, словно в храме, и чудо,
Коль оно не свершилось, его совершишь.
Не прощаюсь я с вами, сосенок иголки,
И с тобой, шишки запах пахучий, лесной.
Мои родичи близкие – сосны да елки,
Там, где пальмы и море, вы тоже со мной.

«Серый кот – на моем чемодане…»