Самому себе не лгите. Том 2

Она была у Бога прошена,
И были мы с тобой молёными,
Она была в холод брошена,
И были мы разъединёнными.
День без тебя… неделя… месяцы…
Век без тебя громадой высится,
Мне б из неё в безмирье лестницу…
Безлюбье – это же бессмыслица.
Светосплетенье фар и пристаней
В глазнице хаоса оконного…
Смотрю внимательней и пристальней —
Ищу мгновенья многотонного.
Раздавит? Ты идёшь по улице
Такой, как прежде, даже более.
Дорога под тобой сутулится —
Под тяжестью любовной боли, и
Вот оно, моё мгновение!
Прижмусь к груди твоей нежданная —
Печаль, надежда, откровение,
Тоска святая и незваная.
«Люблю!» – я излучу, я выдохну —
Люблю! Я все могу, я вызволю…
Тебя я из разлуки вытряхну,
Саму судьбу на бой я вызову!
Деревья. Облака. Всё сбудется.
Глаза. Ладони взяли талию…
Держи меня. Держи! Ведь любится,
Не отпускай свою Наталию!
Мне было послано видение,
Как дар моей сердечной верности,
Объятья светлого мгновение —
Мгновенье неразъединённости.

«И пусть сгорю я иль замёрзну…»

И пусть сгорю я иль замёрзну,
Пусть не решу – быть иль не быть,
Но пусть всегда светло и звёздно
Мечтать я буду и любить.

Пусть стану для кого-то сказкой,
Кому-то крылья подарю,
Я на картины лягу краской
И превращусь для всех в зарю.

«И я была когда-то словом…»

И я была когда-то словом —
Ответом матери моей на взгляд отца.
Звездой в сиянии сверхновом,
Пришедшей вдруг на небеса.
Среди огня
Октябрьской полногрудой ночи
Была в полушептанье их,
Я не длинней и не короче,
Чем вздох двоих.

Листья

Солнечные листья жарко полыхают
На губах горючих юного морозца,
В золоте морозном осень остывает,
Догорает осень под напевы солнца.

Я листом кленовым улечу куда-то,
Против ветра встану хрупкостью резною,
Проживу пусть мало, но зато крылато,
Огненной дорогой – золотой судьбою.

Солнечные листья в парке на закате…
Солнечные мысли… Ветер над звездою.
Я оставлю осень на вечернем скате,
Только солнце листьев унесу с собою.

Лунная дева

То не мистика, то закон преломления света.
Я свечусь под луной эпитафией чёрному лету.
Ты любуешься мной, восторгаешься той,
Что, сияя, живёт под слепой наготой.
Листья чёрные падают, падают вниз.
Обрывается лета обветшалый карниз.
Пальцы стиснули пропасть, да ну её – брось,
Разобьётся об осень в новолунье авось.
Я исчезнуть должна. Для тебя – наваждение ночи —
Я уйду в плач росы, испарюсь, если солнце захочет.
В колдовские часы я воюю с собой —
Лунной девой – и с той чёрно-сладкой луной.
Ты играешь тенями, ты ласкаешь мой свет,
Твои руки обняли миллиард зыбких лет.
В бликах лунного листика стебельки хрупких слов,
Словно это не мистика, а всего лишь любовь.