Самолеты-призраки Третьего Рейха. Секретные операции Люфтваффе

Назначение Канариса самым благоприятным образом сказалось на дальнейшей карьере Теодора Ровеля. Однако было бы наивным предполагать, что он хотел как-то отблагодарить того, кто стал первопричиной его в общем-то неожиданного возвышения. Просто, будучи действительно очень способным человеком, он мгновенно оценил все выгоды и преимущества аэрофоторазведки. Однако Канарис не был бы Канарисом, если бы, памятуя о скандале,

приведшем к отставке его предшественника, не принял бы неких мер предосторожности.

Он показал аэрофотоснимки, сделанные Ровелем и несколькими его коллегами над Польшей, Францией и Советским Союзом, рейхсминистру авиации Герману Герингу. Они произвели впечатление, на которое рассчитывал Канарис. Будущий рейхсмаршал и главнокомандующий Люфтваффе, следуя своему принципу «все, что летает, — мое», сразу же пожелал, чтобы люди, сделавшие их, находились у него в подчинении.

Хитроумный шеф Абвера возражал несильно, и стороны расстались к обоюдному удовлетворению. Геринг, крайне тщеславный по своему характеру, уже предвкушал лавры поставщика фюреру разведывательной информации стратегического характера. Канарис же, как говорится, «убил сразу двух зайцев». С одной стороны, уступив Ровеля авиации, он мог быть спокоен зато, что тот всегда будет обеспечен необходимыми самолетами, оборудованием и персоналом. Уж чего, а пробивной энергии Герингу было не занимать. С другой стороны, Канарис получал возможность загребать жар чужими руками. Ровель все равно по-прежнему бы получал задания от Абвера, а в случае каких-либо осложнений, как в случае с Патцигом, всегда было можно заявить, что это, мол, не мое ведомство.

1 марта 1935 г. Германия открыто объявила о создании новых военно-воздушных сил — Люфтваффе, которые существовали фактически уже несколько лет. В тот же день Теодор Ровель был зачислен в их состав в звании гауптмана. Он получил от Геринга полномочия сформировать и возглавить эскадрилью специального назначения (Fliegerstaffel z.b.V.), чьей задачей было ведение авиаразведки над территорией других государств в мирное время.

Уже вскоре на аэродроме Штаакен, расположенном около западной окраины Берлина, появилась новая эскадрилья, чей персонал старался привлекать к себе как можно меньше внимания. Ровель укомплектовал ее экипажами, летавшими на «Хейнкелях», «Дорнье» и «Юнкерсах» из государственной авиакомпании «Люфтганза» и имевшими опыт полетов на большие расстояния. Своим заместителем он сделал 26-летнего Зигфрида Кнемейера (Siegfried Knemeyer), считавшегося одним из лучших немецких штурманов. В его распоряжении первоначально имелись пять самолетов, приспособленных для высотных полетов и оснащенных аэрофотокамерами.

Так в составе Люфтваффе возникло первое подразделение самолетов-призраков. Именно призраков, потому что они были и в то же время их как бы не существовало. Все, что касалось целей их полетов, держалось в строжайшей тайне. Знали о них лишь непосредственные исполнители — экипажи самолетов и очень ограниченное число лиц, которые собственно и выбирали эти цели.

При этом все получилось так, как и предполагал Канарис. Эскадрилья Ровеля получала задания из двух органов, которые тесно координировали свою деятельность. Первым был ведавший разведкой 5-й отдел Генерального штаба Люфтваффе, который возглавлял Йозеф «Беппо» Шмид (Josef «Beppo» Schmid), а вторым — подотдел I ILB, отвечавший в Абвере-I за авиаразведку. Однако при этом полученные данные обрабатывали и анализировали тогда именно абверовцы, и лишь позднее отснятые фотопленки стали поступать в штаб фоторазведки Люфтваффе, созданный в городке Цоссен, в 30 км южнее Берлина. Материалы аэрофотосъемки сначала передавались непосредственно Канарису и лишь затем дозированно поступали к конечным потребителям разведывательной информации, прежде всего в Главное командование Вермахта.

Район действий призраков Ровеля постоянно увеличивался. Объектами их интересов становились все новые страны и регионы. Полеты проводились на высотах до 10 000 м, дабы по возможности оставаться незамеченным для наблюдателей с земли. Благо о радарах тогда никто еще не слышал, и слежение за воздушным пространством велось при помощи оптических средств: биноклей, дальномеров и т. п. Но даже если самолет-нарушитель и удавалось обнаружить, главным образом по инверсионному следу, то определить его принадлежность и доказать вину государства было невозможно. На эти полеты не было заявлено ни одного протеста, что лишь укрепило уверенность немцев в себе и в своей безнаказанности. 20 апреля 1936 г. успехи Ровеля в части воздушного шпионажа были отмечены присвоением ему звания майора.