На одном из перекрестков немцы пытались установить противотанковую пушку. Они выкатили ее, развели станины – и сразу бросились врассыпную. Танк навалился на пушку и раздавил ее своей многотонной тяжестью. А следом за танком по ней еще и самоходка проехала. Так, друг за другом, они и ворвались на станцию. И пошла веселуха! Оба ведут огонь из пушек, а танк еще и из пулеметов все живое вокруг себя поливает. Корпусами какие-то ящики бьют, гусеницами давят.
Паника поднялась жуткая. Немцы уже думали не об обороне станции, а как бы самим спастись.
Танк доехал до паровоза, повернул башню да как шарахнет! Все вокруг затянулось паром, не видно ни зги.
Танк попятился назад – Виктор скомандовал Антону выбираться к выходным стрелкам и покрутиться на них. Выведут стрелки из строя – ни один эшелон не уйдет. Правда, станция имеет еще один выход с противоположной стороны, но туда поезда не пойдут, там уже наши.
Следом за Т-34 и СУ-85 на станцию выехал легкий танк Т-60. Такого у самоходчиков не было, он был явно из танковой бригады. И сразу – из пулемета по невидимой самоходчикам цели огонь открыл.
Наступила тишина – ни выстрелов, ни криков. Из-за вокзального здания выбежала наша пехота, однако дело уже было сделано, железнодорожный узел взят.
Солдаты разбежались по составам. Путей много, и на каждом – эшелон. Цистерны с горючим, выгоны с боеприпасами, провизией, обмундированием. Однако пехоту интересовала только еда и выпивка. Хоть и призывали командиры дальше наступать, да разве солдата от трофеев оторвешь? Не часы ведь наручные с убитых снимали, хоть и такое было, а поесть хотели, но перед этим – выпить, чтобы напряжение снять.
Замполиты ротные бегали, в воздух из пистолетов стреляли, пытались наступление в сторону города Брянска организовать. Но зачем наступать без артподготовки, без поддержки бронетехники? Танки и самоходки нуждались в пополнении боеприпасов, боеукладки почти опустели. Но самое главное – необходимо было пополнить запасы топлива. Если танкистам двигатель нужен для движения, то самоходчики без работающего двигателя даже грубую горизонтальную наводку осуществить не могут – для этого корпус машины поворачивать надо. У самоходчиков в боевых условиях двигатели не глушились, при работе на холостом ходу топливо тоже расходовалось и баки осушались быстрее, чем танковые.
Технические службы подсуетились, подвезли снаряды и патроны. К бензовозам сразу по две самоходки подгоняли, но бак 470 литров только основной. А ведь еще дополнительный есть – снаружи, цилиндрический. И из него топливо расходовалось в первую очередь.
К вечеру танкисты и самоходчики были готовы к новому наступлению. Радовались, что полевую кухню подвезли, водку на экипажи щедро налили, по тройной дозе – до подсчета потерь продовольствие по полной норме получали. Только в полку из 16 самоходок семь осталось: три были в ремонте, а остальные сгорели. Такие машины не эвакуировали, ремонтировать их было бесполезно. Броня после пожара теряла закалку и удар снаряда уже не держала, трескалась и легко пробивалась.
К утру в штаб полка поступили сведения из дивизии. По данным авиаразведки, немцы оставили некоторые позиции и стягивались в Брянск для усиления обороны. Но в войсках уже никто не сомневался – они возьмут город! Настроение было боевое, люди почувствовали вкус побед. Конечно, солдаты устали, особенно пехотинцы, и завидовали танкистам. Один даже как-то сказал Виктору:
– Вам хорошо, вы на самоходке… По любой грязи проедете, да и за шиворот не капает.
– Так в чем проблема? – не растерялся Виктор. – У нас некомплект экипажей. Иди заряжающим. Долго ли научиться снаряды различать да из боеукладки в казенник вбрасывать?
Однако боец отмахнулся:
– Ну я уж лучше ногами… У вас ведь гроб бронированный! Навидался я уже, как танки горят.
Вот и пойми пехоту! С одной стороны, завидуют, а сесть в танк или самоходку боятся. И правда, танкисты или самоходчики погибали экипажами, редко случалось, когда кто-нибудь один спасался, особенно среди самоходчиков. У них боевая машина и броню имеет более слабую, и компоновку более тесную.
Утро началось с артподготовки. Били из многих стволов по разведанным позициям, по окраинам города. Особое внимание уделялось заводским трубам, мачтам, высоким зданиям. На них обычно корректировщики огня, снайперы, наблюдатели сидели – своего рода глаза своих войск.
Не успели стихнуть взрывы снарядов, полетели, пуская реактивные снаряды, и сбрасывая бомбы, штурмовики. Потом еще и из пушек передовую обработали. Казалось, там никому не выжить, вся земля была изрыта. Однако когда пошли в атаку, фашисты открыли ответный огонь. Конечно, часть их пушек, танков и пулеметных гнезд была уничтожена. По пушкам, ведущим огонь, били танки и самоходки – особенно эффективным был огонь СУ-122.
Гаубицы стреляли тяжелыми снарядами, фугасное действие которых велико. Одного попадания в огневую точку хватало, чтобы ее разрушить. И хотя их выпуск уже прекратили, командиры дивизий требовали подбросить для усиления хотя бы десяток таких машин.