Самое жуткое приключение

Я не очень-то люблю баскетбол – в этой игре приходится слишком много бегать туда-сюда по всему залу. А еще я редко попадаю мячом в. корзину. Поэтому всегда смущаюсь, когда товарищи по команде пасуют мне мяч, а мне не удается сделать точный бросок.

Но сегодня баскетбол пришелся как раз кстати. Вот она, возможность набегаться до упаду!

Вместе с остальными ребятами я направился в раздевалку. Мы открыли шкафчики и вытащили шорты и футболки.

Где-то в другом углу раздевалки кричал Хью Хервин:

– На себя посмотри! На себя посмотри! Кто-то из ребят лупил его полотенцем. «Так ему и надо, – подумал я. – Болван!»

– На себя посмотри! – надрывался Хью. Кто-то велел ему заткнуться, но Хью не унимался.

Я присел на скамью и стащил ботинки, а потом принялся снимать джинсы.

Спустив их до колен, я застыл от ужаса.

Оба колена обросли пучками жесткой черной шерсти.

15

– Как ты ухитрился войти в спортзал в джинсах? – спросил Джеред.

– Что? – Его вопрос застал меня врасплох. Джеред задал его на следующий день, когда мы с тяжелыми футлярами брели по скользкому тротуару к дому Лили, чтобы как следует порепетировать.

– Ты что, забыл, как отказался надевать спортивные шорты? – удивился Джеред, перекладывая футляр с синтезатором в другую руку.

– Просто… было холодно, – промямлил я. – У меня закоченели ноги, вот и все. Не знаю, почему тренер Рафферти заставляет нас надевать шорты.

Джеред засмеялся.

– Рафферти чуть не проглотил свисток, когда увидел, как ты забросил мяч в корзину с середины площадки!

Я тоже засмеялся. Дело в том, что в баскетбол я играю хуже всех в школе. Но при виде своих волосатых коленей я так разозлился, даже взбесился, что играл хорошо, как никогда.

– Пожалуй, я разрешу тебе в виде исключения ходить на физкультуру в джинсах! – пошутил тренер Рафферти.

Но мне было не до шуток.

Сразу после уроков я бросился домой и на полчаса заперся в ванной, сбривая с коленей клочки жесткой шерсти.

Когда с этим делом было покончено, оба колена покраснели и покрылись царапинами. Но по крайней мере, они опять стали гладкими.

Остаток дня я провел в своей комнате, размышляя о том, что со мной случилось. К сожалению, понять что-либо я был не в состоянии, в голове роились десятки вопросов.

И ни одного ответа.

Лежа на животе и прислушиваясь к боли в коленях, я терялся в догадках. Почему у меня вдруг выросли волосы? Ведь я не втирал в колени средство для загара. Почему же там появилась безобразная шерсть?

Неужели это «Мгновенный загар» так подействовал на организм? Может, он проник в кровь и распространился по всему телу?

И я превращаюсь в какое-то громадное волосатое существо вроде Кинг-Конга?

Вопросы, вопросы… но ни единого ответа.

Эти вопросы продолжали тревожить меня, пока я шагал вместе с Джередом к белому дому Лили, стоящему на углу квартала.

Лучи солнца проникали сквозь голые ветки двух кленов, растущих возле подъездной дорожки. В воздухе пахло весной. Почти весь снег Растаял, кое-где показалась трава.

Снеговик, стоящий во дворе, подтаял и скособочился. Шлепая в резиновых сапогах по лужам, я шел к дому Лили следом за Джередом, с трудом волоча футляр с гитарой и усилитель.

Лили сама открыла нам дверь. Они с Кристиной уже начали репетировать. Сегодня Лили была одета в яркий красно-синий лыжный свитер поверх голубых леггинсов, а Кристина – в потертые джинсы и зеленый свитер с золотистым силуэтом собора Нотр-Дам.

– А где Мэнни? – спросила Лили, запирая дверь.

– Понятия не имею, – отозвался я, вытирая ноги о коврик. – Странно, что он еще не пришел.

– Сегодня его опять не было в школе, – сообщила Кристина.

– Ну вот, только этого нам не хватало! – воскликнула Лили, покусывая нижнюю губу. – Слышали, что говорил сегодня Хью? Знаете, что подарил ему отец?

– Знаем. Новый синтезатор, – сказал я, склонившись над футляром с гитарой. – Хью мне все уши прожужжал. Он уверяет, что синтезатор звучит, как настоящий оркестр.

– Подумаешь, невидаль! – поморщился Джеред, снимая с подошвы прилипший прошлогодний лист. Отлепив мокрый лист, он повертел его в руках, не зная, куда девать, и затолкал в карман джинсов.

– Если у Хью целый оркестр, а у нас – всего три гитары и детская игрушка вместо настоящего синтезатора, у нас нет никаких шансов, – вздохнула Лили.

– Это не детская игрушка! – вступился Джеред за свой инструмент.

Я был согласен с ним.

– Если его приходится заводить, как патефон, это еще не значит, что он не настоящий!

– Он маленький, но зато со всеми функциями, – добавил Джеред, устанавливая синтезатор на журнальном столике и включая его.

– Ладно, хватит спорить. Начнем работать, – заявила Кристина, подкручивая колки своей блестящей красной гитары фирмы «Гибсон». – Что будем играть?

– А как же Мэнни? – вспомнил я. – Кстати, что с ним?

– Я пыталась ему дозвониться, – сообщила Лили, – но то ли телефон отключен, то ли линия повреждена. В трубке не слышно даже сигнала.

– Так пойдем навестим его, – предложил я.

– Отличная мысль! – подхватила Кристина.

Мы вчетвером направились в прихожую за куртками, но у двери Лили вдруг остановилась.