Самодержец

Карл Иосиф прибыл неделю назад для свадебного торжества. Не один прибыл, со своим братом Иосифом. Уже состоялась аудиенция эрцгерцога Иосифа. Впечатления двойствены. Во-первых, любовью к России этот товарищ не питал, чем уже поставил свою жизнь под сомнение. Во-вторых, оказался весьма падок до юбок и не сдержан на язык. Плохая замена Марии-Терезии растет. Для России плохая, для Австрии, может и нет. Иосиф сильно переживал, что раздел Османской империи состоялся почти без участия его государства. Он считал, и не преминул мне об этом сказать, что Австрия слишком много натерпелась от османов и турецкое наследие нужно делить честно. При этом его доводы были малоубедительны, а аргументы не поддерживались фактами.

Вообще складывалось впечатление, что многодетная мать, по совместительству, австрийская императрица, уделяла мало внимания воспитанию и образованию своих детей. Это я не говорю о Марии Антуанете, которая, что я знаю из послезнания, даже гордилась тем, что не задурила свою светлую и милую мордашку ни одной прочитанной книгой. Может эрцгерцог и более образован, чем сестры, но явно уступает практически академическим знаниям Павла Петровича.

Но были у нас с Иосифом и точки соприкосновения. Он просто жаждал раздела Речи Посполитой и сам фонтанировал идеями, как это осуществить [в РИ Иосиф II был так же ярым сторонником разделов Польши].

— Какое, хоть, приданное дают! — сказал мне в след Павел Петрович.

Я остановился, развернулся, подарил сыну искреннюю улыбку.

— Вот! Слова не мальчика, но мужа! — сказал я. — Остров Борнхольм во владение, остров Салтхольм в аренду на девяносто девять лет.

— Полный контроль Балтики и даже через Салтхольм контроль входа в Датские проливы. Сильно! — с нотками уважения сказал сын.

— Вот, а ты артачишься и не хочешь жениться, — я улыбнулся.

На фоне получения острова Готланд, по Петербуржскому мирному договору, так и вообще Балтика становится чуть ли не внутренним морем России. Следует, конечно, сказать, Готланд был отдан под некоторые условия уже для нашей стороны. Так, там не должно насильственно внедряться православие, на острове должна быть беспошлинная торговля и шведов и русских, но это и нам выгодно.

— Жду тебя на Государственном Совете, сын, — сказал я и поспешил.

До заседания Госсовета нужно было еще встретиться с будущим зятем.

— Ваше Императорское Величество! — Карл Иосиф встал при моем появлении в приемной кабинета.

— Пошлите, Карл Иосиф, приглашаю Вас выпить со мной кофе, — сказал я и указал на кабинет.

— Илья, два кофе, как я люблю и яблочный пирог, — дал я распоряжение обер-камердинеру, который самолично сегодня у дежурит у моего кабинета.

— Ну, мой будущий зять, как Вам в Петербурге, как находите новый Зимний дворец? — спросил я.

— Ваш дворец, Ваше Величество, словно Россия, все более величественен с каждым годом, — отвечал парень.

— Льстец! — я улыбнулся.

— Нисколько, Ваше Величество, я действительно удивляюсь преображением в столице Вашей империи. У Вас в Петербурге даже поезда по улицам ходят. Подобного нигде нет! — у Карла горели глаза.

«Чтобы только Шешковский не перестарался с Карлом в деле его воспитания» — подумал я.

— Это только начало, Карл, только начало. И я бы мог Вам помочь нечто подобное начать делать, если Вы станете управлять какой-либо державой, — сказал я, наблюдая реакцию зятя, все ли правильно он уловил.

— Ваше Величество, — в голосе Карла появилась нервозность. — Я полюбил Россию, но никогда я не сделаю зла Австрии. Вы сказали об управлении державой, но не правлении в ней. Если Россия желает подчинить своей воли Австрию, то это будет самый больной из ударов, что я могу и не вынести.

Что ж, умненький мальчик. Разницу между править и управлять прочувствовал, именно это я и хотел до него донести. Надо будет ему еще посоветовать курсы в Петербургском университете для повышения уровня образования и понимания технического прогресса.

— Я не разочарован и рад, Карл, что Вы здоровы и не заболели оспой, как Ваша сестра. Желаю ей выздоровления, конечно же. Между тем, послушайте меня, — я придвинулся к собеседнику ближе, чтобы продемонстрировать и свою открытость и выстроить иллюзию более дружелюбного, располагающего, разговора. — Я бы не хотел, чтобы моя любимая дочь подверглась остракизму, непризнанию в обществе. Это произойдет, так как она русская. Ну и вопрос о престолонаследии… Ваш брат здоров и полон желания реформировать Австрию. Да, с ним может случиться всякое, тогда Вы и займете престол. Но дочь, что родилась у Иосифа, Ваша племянница… может имеет и меньше прав, чем, если бы появился мальчик, но у эрцгерцога будут еще дети.

— Тогда к чему Вы клоните, Ваше Величество? — недоуменно спросил Карл.

— Станьте Великим князем Литовским, — сказал я и стал наблюдать за неоднозначной реакцией будущего зятя.

— Простите, Ваше Величество, но я понимаю, что моей ролью будет стать Вашими глазами и руками. Где тогда будут мои глаза и руки? — вспылил Карл Иосиф.

— При Вас, мой друг, при Вас. Вам еще, весьма вероятно, править Австрией и всей империей, — сказал я.