Самодержец (СИ)

Сюрпризом для русского командования стало то, что китайцы попытались остановить наступление артиллерией и использованием огнестрельного оружия. Дошло, наконец, по императора Цяньлуна, что смелость воина и его индивидуальное умение, мастерство в современной войне благородно, но слишком мало.

А потом китайские города подверглись бомбардировке. Жестокой, без разбора объектов, которые подвергались атаке. Акция максимального устрашения, создание впечатления безысходности. Кто поможет что-либо противопоставить русским кораблям? Китайский флот лишь героически погиб, так и не сумев взять на абордаж хоть какой из русских кораблей. Их устаревшие судна, не имеющие артиллерии, просто не подпускали близко, расстреливая с дистанции. Мало того, пароходы вошли в Хуанхе и «прогулялись по реке», уничтожая на обоих берегах реки все, что было сочтено существенным, будь то военный объект, но чаще гражданскую инфраструктуру.

Одновременно, разбрасывались листовки с призывами договориться. Завоевать более чем трехсотмиллионный Китай? Смешно! Но принудить к миру, можно. И не особо чего неисполнимого русские требуют. Лишь в полном объеме торговля, приоритетная с Россией, граница по Амуру, оставить в покое джунрагов и… Гонконг в качестве русской военной-морской базы.

— Сын Неба повелел мне спросить у тебя, русский, почему корабли твоего императора убивают наших детей? Почему русские войска, вместе с джунгарами, перешли границы, которые были определены Нарчинским договором между нашими странами? — начал переговоры Джао Хуэй.

Воронцов, немало одичав, находясь на Востоке и общавшись чаще всего без учета правил этикета, в уме уже просклонял фамилию Хуэя, соглашаясь с собственными мыслями, что большинство производных от фамилии китайского военачальника и главы переговорной группы по своей смысловой коннотации вполне подходят этому китайцу.

— Уважаемый, Хуэй, вы, в некотором роде… ведете себя не пристало обстоятельствам, — Михаила Илларионовича так и распирало сказать Хуэй ты не хуэй.

А вообще Воронцов взял позицию издевательства над китайцами. Десять лет он с ними воевал, всячески ощущал дискомфорт, ранее был унижен. Сейчас же Китаю некуда деваться.

Поднебесная трещала по швам. Воодушевившись успехами джунгаров, начали подымать свои головы борцы за независимость Тибета, монголы откололись, начались восстания против Маньчжуров в ряде областей. Отдельным пунктом стало то, что в контрнаступление пошла и Кошгария, государство, так и не завоеванное Китаем в Восточном Туркестане. Опять же Россия помогла. Теперь Кошгария попросилась в Россию.

Император Цяньлунь оказался, может и неплохим правителем, но слишком эмоциональным, импульсивным. Стоило его любимой наложнице, любимице народа Кошгарии, кошгарке Сянфей, высказаться в защиту своего народа, как молодая женщина была казнена. Цяньлунь плакал во время казни, но приказ не отменял. И этот факт, достаточно быстро распространенный в Кошгарии, побудил мужчин, многие из которых восхищались красотой Сянфей, ни разу ее не узрев, вступать в ряды формируемой армии. А Россия утилизировала свое старое оружие по вполне приемлемым ценам, продавая кошгарцам.

А сейчас русские пароходы на Хуанхэ и парусники в Желтом море, словно на учениях по стрельбе, расстреливают китайские города. Ввяжись Российская империя в эту возню с восстаниями, при поддержке своего флота, Китай мог и посыпаться, вступить в период раздробленности. Вот только, сколько ресурсов тогда пришлось бы России потратить? Сил? Положить жизней? Ради спорного приза в виде Китая и его сотен миллионов голодных людей.

— Такие переговоры не справедливы, вы принуждаете Китай идти на нужные вам условия! — привел сомнительный и откровенно слабый довод Хуэй.

— А что, собственно, такого? Разве не так привыкла поступать Поднебесная? — Воронцов усмехнулся.

— Вы нарушили Нарчинский договор, — китайский переговорщик явно растерялся.

— А мы и не нарушали. Вы же ознакомились с нашими условиями? Должны были. Так вот, Россия требует себе только серые территории по Амуру. Остальные территориальные приобретения, такие как: Кашгария, Джунгария — это добровольное волеизъявление этих народов вступить в дружную семью Российской империи, — Воронцов резко посерьезнел. — Вы говорите о Нарчинском договоре? Так я напомню вам, господин Хуэй, как проходили те переговоры. Тогда ваша армия окружила русских, и договор подписывался в условиях полного окружения и под страхом смерти всех русских послов. Что изменилось? Теперь вы в подобном положении?

— Гонконг! Вы хотите его и еще поставить там военную базу, — Джао Хуэй уже понял, что говорить с позиции силы не получится.