Самодержец пустыни

Его ученик хотел покорить полмира, как Чингис, а теперь лежал в могильной глине, и наконец-то Найдан-Доржи, всегда знавший, как печально любое завершение, мог сказать ему об этом прямо.

«Пусть огонь победит деревья… вода победит пламя… ветер победит тучи… Боги да укрепятся истиной, истина да правит, а ложь да будет бессильна», – пел Найдан-Доржи. Он ждал, что вот сейчас одна звезда над ним вспыхнет ярче прочих – из сердца Будды исторгнется белый луч, ослепительно сияющий и полый внутри божественный тростник, растущий вершиной вниз, пронижет землю, и душа Цаган-Бурхана, покинув мёртвое тело через правую ноздрю, с тихим свистом, который слышат лишь посвящённые, втянется в сердцевину этого луча, умчится по нему к звёздам, как пуля по ружейному стволу.

Найдан-Доржи смотрел вверх, но пусто было в небесах. Всё сильнее дул ветер, догорал костёр, клочья сухой травы проносились над его синеющими языками и пропадали во тьме».

Напоследок приведу слова, уже не мною сказанные об Унгерне спустя много лет после его смерти и не выражающие ровным счётом ничего, кроме, может быть, чувства, что этот человек всё ещё каким-то образом присутствует в мире:

«Истерик на коне, припадочный самодержец пустыни, теперь из мглистой дали Востока он смотрит на нас своими выпученными глазами страшилища».

Смотрел тогда.

Смотрит и сейчас.

Письма, документы, воспоминания

I Письма Р. Ф. Унгерн-Штернберга

1. П. П. Малиновскому[108]

17 сентября 1918 г. Даурия

Многоуважаемый Павел Петрович!

Благодарю Вас за Ваши два письма. Дышат они непоколебимою верою в успех. В последней моей поездке в Читу я эту веру потерял. Стыдно сознаться, но будьте уверены, что когда мы сговаривались, я не думал, что возврата к наклонной плоскости не будет. Пока время есть, меняйте краску. Пассивность и апатия некоторых лиц губят всё. Может спасти неожиданная внешняя встряска[109]. Просить извинения, что затянул Вас в это дело, не стану всё равно. Вам легче не станет. Если хотите, действуйте дальше, буду пока здесь всячески содействовать.

Здешнему князю[110] нечего ехать; домашнего дипломата пошлю верхом туда. Надо мне Оглоблина[111] видеть и поклон ему.

Преданный Вам Полковник Барон Унгерн.

Копия с письма была снята бывшим министром Омского правительства, эмигрантским историком И. И. Серебренниковым и хранится в его личном архиве (ГА РФ. ф. 5873, оп. 1, д. 8, лл. 8 – об.). Сопровождено пометой: «Кому адресовано, не знаю, полагаю, что князю Тумбаир-Малиновскому». Догадка верна, поскольку есть и другие письма Унгерна тому же адресату.

2. П. П. Малиновскому