Самец взъерошенный

– Вытащи пилум и перевяжи! – приказала Лаура Игрру. Тот подчинился. Вырвав пилум (Касиния скрипнула зубами, но промолчала), он отхватил кинжалом полосу от туники убийцы и замотал ей рану. Я заметила, что раненая нога Касинии ниже колена в крови. Небольшая лужа натекла и на мраморный пол. Игрр, подумав, поднял валявшуюся неподалеку селлу и пихнул ее Касинии. Та прыгнула на здоровой ноге и, коротко простонав, села.

– Рана опасна? – спросила Лаура.

– Артерия не задета, – покачал головой Недотрога. – Если не воспалится, через декаду сможет ходить.

Лаура обернулась к Касинии.

– Кто послал?

– Октавия! – ответила пленница, облизав губы.

Я мысленно ахнула.

– Можешь это доказать?

– Да, проконсул! За форумом Флавиев, слева, если встать лицом к портику, в кустах спрятан узел. Там моя одежда и кошелек. В нем ключ от дома Виталии. Октавия подарила его в уплату за убийство принцепса. Дарственная в сундуке в доме.

Я бросила взгляд на Игрра. Лицо его кривилось.

– Центурион! – повернулась Лаура к Руфине. – Слышала? Возьми людей и найди этот узел! Неси его сюда! Живо! И не болтай!

Руфина кивнула и вышла. С ее уходом в спальне стало темнее. Но мои глаза уже освоились.

– Продолжай! – велела Лаура Касинии.

– Октавия хочет стать принцепсом. Месяц, как принимает сенаторов. Угощает их, а после приводит мужчин из храма, и те ласкают гостью. Октавия обещает, что, если станет принцепсом, даст каждой из сенаторов по мужчине.

Я еле сдержала крик.

– Имена сенаторов! – потребовала Лаура. – Живо!

Касиния стала перечислять. Я стояла, закусив губу. Богиня-воительница, да что же это творится?! Лучшие нолы Рома и верховный понтифик готовят заговор! Когда это было?

– Подтвердишь это в суде? – спросила Лаура, когда пленница смолкла.

Касиния насупилась.

– Что будет со мной?

– Тебя приговорят к смерти, но принцепс помилует. Не сразу, но обещаю.

– Меня продадут в рабство?

– А ты хотела в магистраты? – усмехнулась Лаура.

– Я не согласна. Пусть меня выпустят – тайком. Я уеду в провинцию и никогда не появлюсь в Роме. Еще хочу, чтоб мне оставили деньги, которые я скопила в храме. Иначе не стану свидетельствовать!

Касиния поджала губы. Лаура покрутила головой.

– Не пойдет! – сказала жестко. – Сделаем так. Отошлем тебя в гарнизон на границе. Вновь вступишь в армию. За тобой будут присматривать. Станешь храбро сражаться, разрешим выйти в отставку и деньги вернем. Другого предложения у меня нет. Ты и без того сказала достаточно. Суду достаточно предъявить твой труп.

Касиния сверкнула глазами, но, подумав, кивнула.

– Договорились! – сказала Лаура.

За дверью послышался грохот, и в спальню ворвалась Руфина. В руке она сжимала узелок.

– Вот! – провозгласила с порога. – Нашли! Не соврала: есть и кошелек, и ключ.

– Оставь! – приказала Лаура и указала на Касинию. – Уведи ее и запри. Проследи, чтобы ни с кем не разговаривала. Приставь стражу и вызови медикуса. Накорми. Я желаю, чтоб она жила до суда. Пошли за Валерией и Эмилией, они нужны мне как можно скорее. Выполняй!

Руфина увела пленницу. Касиния прыгала на одной ноге, и центуриону пришлось ее придерживать. Лаура повернулась к Игрру.

– Мне следовало спросить, как ты оказался в спальне, но я знаю ответ на этот вопрос, – она покосилась на воспитанницу. – Боги любят тебя, пришлый! Оставшись на посту, ты лежал бы сейчас мертвый, как и Флавия. Я командовала когортой, когда Касиния служила в ней, и помню, на что она способна. Это чудо, что вы живы. Теперь ты, декан! Забудь все, что здесь слышала! Если вздумаешь кого-то предупредить или проболтаться… Крест за это – слишком мягкое наказание! Говорю это только тебе. У Игрра нет знакомых сенаторов, да и Октавия ему враг. Сейчас вы отправитесь в лагерь и останетесь в нем до особого распоряжения. За ограду не выходить! Необходимые указания Валерии дам. Подчинитесь – не стану спрашивать с Игрра за нарушение дисциплины, а с преторианцев – за то, что допустили убийцу к Флавии. Награды тоже не ждите. Вы всего лишь исправили собственную ошибку. Марш!

Игрр подобрал свой гладиус, мы отсалютовали и вышли. За парадной дверью Игрр плюнул и выругался. Я не поняла его слов, но догадалась, что он очень сердит. По коридорам сновали преторианки, мелькали лица, чадил огонь факелов, на нас не обращали внимая. Мы спустились на первый этаж, где Игрр завернул в кухню. Там бросил в мешок пару лепешек, кус ветчины и головку сыра, наполнил флягу вином. Никто нам не препятствовал. В разворошенном улье, на который походил сейчас дворец, никому не было до нас дела. Мы выбрались за ворота и зашагали к лагерю. Было далеко за полночь, когда добрались до казармы. Там первым делом стащили доспехи и умылись. Игрр накрыл на стол. Я проголодалась и ела жадно. Недотрога не отставал. Он не стал разбавлять вино, и я последовала его примеру. К концу трапезы голова моя стала тяжелой, а мысли – легкими. Сейчас ночь, мы вдвоем – самое время договориться. Я встала и переместилась на колени Игрра.

– Ты что? – удивился он. – Испугалась?

Я потерлась носом о его щеку.