Самец

– Это было за гранью, как и всегда. Я имел в виду тот факт, что ты должна работать в два часа.

– Мне знакомо это чувство, – я вздыхаю, желая, чтобы время остановилось, и мы могли бы остаться в таком положении до конца ночи.

– Я бы хотел поговорить с тобой кое о чем, но я не хочу, чтобы ты думала, что я придурок.

– Что случилось? – я опираюсь на его грудь, чтобы видеть лицо.

Тревожные морщинки обрамляют его глаза и мои чувства настораживаются.

Его рука движется к моей голове, и он проводит пальцами по моим волосам, проводя ими вниз по моей спине. Я смотрю, как его глаза скользят по моему лицу, и вижу нерешительность.

– Шоу?

– Как составляется расписание в больнице? Ты согласилась на ночи? Есть ли способ скорректировать часы работы?

– Это несогласие, как ты говоришь. Мы с Клэр вызвались помогать медсестрам, у которых дома дети.

– А можно сделать, чтобы вы делали это все? Может чередовать недели?

– Конечно, я могу поговорить об этом с Эви. Она очень любезна. Как я уже сказала, я предпочитаю работать по ночам. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я жадный ублюдок, и ненавижу терять тебя три-четыре ночи в неделю. Мои часы вот-вот сойдут с ума, по крайней мере из-за Мировой серии и Суперкубка. Я собираюсь больше путешествовать, и хочу, чтобы время, проведенное дома, было как можно больше с тобой.

– Не думаю, что это жадность. Это мило. Это может занять некоторое время, но я поговорю с Эви сегодня вечером. Дам ей знать.

– Это так просто?

– Конечно, я не говорю, что это произойдет за одну ночь, но мы полностью укомплектованы сотрудниками, которые ищут больше часов.

– А ты не могла бы заняться этим сама?

Я легонько хлопаю его по груди и качаю головой.

– Нет! Я люблю свою работу, и, кроме того, я уверена, что моя зарплата сильно уменьшится.

– Тебе не понадобится столько денег, когда ты переедешь. Я обо всем позабочусь, – он говорит так небрежно, я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что правильно расслышала.

– Ты не сделаешь этого! – я принимаю сидячее положение.

Он облокачивается на изголовье кровати и скрещивает руки на груди, глядя на меня пустым взглядом.

– Почему нет?

– Ты серьезно? Если так, то мы пропустили очень важный разговор. Я думала, что это очевидно.

– Но зачем, если я могу позаботиться об этом? Я зарабатываю кучу денег, Биззи...

– Остановись прямо сейчас. Твои деньги для меня ничего не значат. Мне нравится моя независимость. Отказаться от квартиры – это одно, но отказаться от работы – это не вариант.

– Ты думаешь, что я об этом говорю? Я не это имел в виду.

– Именно так это и звучало. Моя работа очень важна для меня... это больше, чем работа. У меня есть чувство выполненного долга, когда я иду по этим коридорам. Эти дети – не просто пациенты. Мы все семья, и я заслужила уважение и признание моих коллег, которые незаменимы.

– Конечно, оно у тебя есть, это даже не обсуждается.

Я опускаю глаза и скручиваю простыни в руках, пытаясь найти способ объяснить ему, почему это так много значит. Прошло много времени с тех пор, как я копалась в чувствах отвергнутого и униженного подростка, который жаждал чьего–либо одобрения, потому что моя самооценка была уничтожена. Плохие воспоминания роятся в моей голове, принося с собой беспокойство.

– У меня были очень тяжелые времена в школе, Шоу. Люди превратили мою жизнь в сущий ад, и это привело меня в колледж. Это был не рак. Это была жестокость людей, которые ненавидели меня. Мне потребовалось очень много времени, чтобы найти себя и место, где мне было комфортно в моей жизни. Моя работа – одно из таких мест. Хочешь верь, хочешь нет, но для меня это святилище. Место, где я знаю, что делаю мир лучше, и никто не может отрицать этого. У меня есть друзья на работе, и не только Клэр и Эви. У меня есть настоящая группа людей, которые собираются вместе и заботятся друг о друге.

Я поднимаю голову, его лицо бледное, а глаза буравят меня. Когда он говорит, у меня по спине пробегает холодок.

– Что с тобой сделали, Лизбет?

– Это было очень давно, а я не люблю вспоминать прошлое. Допустим, я побывала в аду, в то время, которое определило мою жизнь. Я преодолела это благодаря любви и поддержке моих друзей и семьи, и никогда не вернусь туда снова. И если я могу вызвать улыбку или смех на лице ребенка, который может пройти через то же самое, это оправдывает годы боли.

– Мое намерение не в том, чтобы отправить тебя обратно в темное место твоего прошлого, но я хочу знать, что именно причинило тебе боль, чтобы стереть эти воспоминания.

– Ты это и так делаешь, Шоу. Каждая минута, проведенная вместе, помогает мне больше, чем я могла себе представить. Но эти раны зажили, и я пошла дальше, чтобы больше никогда не возвращаться. Пожалуйста, не проси меня об этом.

– Иди сюда, – он протягивает руки, и я забираюсь в них.

Он кладет меня на себя, натягивая простыню так, что наши обнаженные тела прижимаются друг к другу.