Сама себе враг

Я знаю, что она все поняла и почувствовала: я не вынесу, если она посоветует мне забыть моих друзей. Да разве я смогла бы когда-нибудь забыть Мами?

Люси продолжила:

– Их отвезли в Сомерсет-Хаус, и они останутся там, пока все не будет улажено. О них там хорошо позаботятся…

Вскоре она отвела меня в мои покои. Я попросила ее остаться, и она с улыбкой подчинилась.

Я винила во всем Бэкингема, моего лукавого врага, причину всех моих горестей и бед. В это время он, правда, был во Франции, строя козни там, но я знала: именно он исподволь внушил Карлу мысль о том, что меня надо лишить всех моих близких друзей. Герцог вечно отпускал язвительные замечания: дескать, Карл слишком много мне позволяет. О да, Бэкингем был моим смертельным врагом.

Мне так не хватало Мами! Я наконец осознала, сколь мудрые советы пыталась она мне давать, и теперь горько сожалела, что не прислушалась вовремя к ее словам.

Я все больше и больше сближалась с тремя моими придворными дамами – странно, что все они были из семейства Бэкингема, – но теснее всего сошлась я с Люси. В те дни она стала для меня доброй утешительницей. Она была намного мудрее меня и очень напоминала мне дорогую мою Мами. Их советы были весьма схожи: успокоиться, сначала подумать, а потом уж что-то делать… и даже говорить.

Я знала, что это разумные советы. Однако удастся ли мне когда-нибудь следовать им?

Увидев однажды письмо, которое Карл написал Бэкингему, я пришла в такую ярость, что чуть не разорвала бумагу на кусочки, а обрывки не вышвырнула в окно. О, как хотелось мне это сделать, а затем с наслаждением рассказать о моем поступке Карлу!

Не понимаю, как он мог быть столь неосторожен. Решил, наверное, что в его собственных покоях письмо находится в полной безопасности. Оно лежало на столе – прямо там, где Карл его писал, – и, проскользнув в комнату, я сразу же увидела сие послание.

«Стини!«– писал мой муж.

– Стини! – презрительно воскликнула я.

Карл просто до смешного любил этого человека! Супруг мой так же слаб, как и его отец. Что-то с этими Стюартами было не так. Рохлями, вот кем они были! Мария, королева шотландская и бабушка Карла, была настоящей дурой – такой дурой, что потеряла свою голову в Фотеринге.[35]

Я продолжила читать письмо.

«Спешу сообщить Вам, что у меня, кажется, найдется достаточно веский повод избавиться в ближайшее время от всех этих мусью…»

Я заскрежетала зубами. Под «мусью» он подразумевал «месье» – моих французских друзей.

«…я вышлю их либо за попытку похитить мою супругу, либо за интриги, которые они плетут вместе с моими собственными подданными. Что касается первого, то не могу сказать, было ли у них и впрямь такое намерение; в любом случае им помешали; что же касается второго, то у меня есть все основания утверждать: мусью без устали строят тут свои подлые козни – и я ежедневно становлюсь свидетелем того, как эти негодяи злонамеренно подстрекают к недовольству мою жену. Я не могу больше мешкать и не собираюсь заниматься отыскиванием других причин. Известите королеву-мать о моих намерениях…

Прошу, напишите мне как можно скорее, одобряете Вы сей план или нет. Я не буду ничего предпринимать, пока не получу Вашего ответа… Но я твердо намерен изгнать мусью – и как можно быстрее. Мечтая о скорой встрече, остаюсь Вашим верным и любящим другом.

Король Карл».

Я была в бешенстве. Речь шла о моих друзьях, о моем счастье! А муж мой, оказывается, ничего не предпримет, пока милорд Бэкингем не даст на то своего согласия! О да, Бэкингем был моим злым гением! Он упорно разрушал мою жизнь, и я люто ненавидела его.

Вскоре стало ясно, что Бэкингем одобрил поступки Карла, причинившие мне такую боль, и моих дорогих друзей без проволочек отправили во Францию.

Люси позаботилась послать к Сомерсет-Хаусу своего соглядатая; он добрался туда по реке, и вскоре я узнала, что мои друзья отбыли на родину.