Сальватор

— Какому риску?

— Черт побери! Какому риску подвергается любой человек во время мятежа? Скажем, получить небольшие ушибы…

— В таком случае, дорогой господин Жакаль, как вы понимаете, не мне их жалеть.

— То есть, как?

— Они получат то, чего заслуживают.

— Что вы хотите этим сказать?

— Они пожелали увидеть мятеж — пусть расплачиваются за свое любопытство.

— Они хотели увидеть мятеж? — переспросил г-н Жакаль?

— Да, — отвечал Сальватор.

— Так они, выходит, знали, что должен был вспыхнуть мятеж? Ваши друзья заранее знали о том, что здесь произойдет?

— Во всех подробностях, дорогой господин Жакаль. Даже самые бывалые моряки не могут предсказать бурю с большей проницательностью, нежели мои друзья почуяли надвигающийся мятеж.

— В самом деле?

— Можете не сомневаться. Признайтесь, дорогой господин Жакаль, только слепец может не понять, что здесь происходит.

— И что же происходит? — спросил г-н Жакаль, водружая очки на нос.

— А вы не знаете?

— Не имею ни малейшего представления.

— Тогда спросите вон у того господина, которого арестовывают на ваших глазах.

— Где? — спросил г-н Жакаль, не поднимая очков: он не хуже Сальватора видел, что происходит. — У какого господина?

— Ах да, верно, у вас такое слабое зрение, что вы, пожалуй, не увидите. Попытайтесь, однако… Смотрите; вон там, в двух шагах от монаха.

— Да, в самом деле, я кажется вижу белое одеяние.

— Ах, клянусь Небом, это же аббат Доминик, друг несчастного Коломбана! — вскричал Сальватор. — А я-то полагал, что он в Бретани, в замке Пангоэлей.

— Он там действительно был и вернулся сегодня утром, — сообщил г-н Жакаль.

— Сегодня утром? Благодарю вас, вы прекрасно осведомлены, господин Жакаль, — с улыбкой сказал Сальватор. — А рядом с ним, видите?..

— Да, черт возьми, там арестовывают какого-то человека, верно, и мне от всей души жаль этого гражданина.

— Так вы не знаете, кто это?

— Нет.

— А тех, кто арестовывает, вы знаете?

— У меня такое слабое зрение… И потом, их там много, как мне кажется.

— Вы не знаете даже тех двоих, что держат его за шиворот?

— Да, да, эти парни мне знакомы. Но где, черт возьми, я мог их видеть? Вот в чем вопрос.

— Итак, вы не помните?

— По правде говоря, нет.

— Хотите, я вам помогу?

— Доставьте мне это удовольствие!

— Того, что ростом пониже, вы видели, когда он отправлялся на каторгу, а высокого — когда он с каторги возвращался.

— Да, да, да!

— Теперь вспомнили?

— Да я их очень хорошо знаю, они же находятся у меня на службе. Какого дьявола они там делают?

— Полагаю, они работают на вас, господин Жакаль.

— Пф! — произнес г-н Жакаль. — Не исключено, что сейчас чудаки работают на себя. Такое с ними случается.

— Да, в самом деле, — заметил Сальватор. — Один из них только что срезал у пленника часы.

— Я же вам говорил… Ах, дорогой господин Сальватор! Полиция так несовершенна!

— Кому вы это рассказываете, господин Жакаль!

И не желая, видимо, чтобы его дольше видели в обществе г-на Жакаля, Сальватор отступил на шаг и поклонился.

— Счастлив был увидеться с вами, господин Сальватор, — проговорил, отступая, начальник полиции и торопливо зашагал в ту сторону, где Жибасье и Карманьоль пытались арестовать г-на Сарранти.

Мы говорили «пытались», потому что, хотя г-на Сарранти и схватили за шиворот двое полицейских, он вовсе не намерен был считать себя арестованным.

Прежде всего он попытался вступить в переговоры.

Заслышав слова: «Именем короля вы арестованы», которые шепнули ему с двух сторон Карманьоль и Жибасье, он отозвался в полный голос:

— Я арестован?! За что?

— Не надо шуметь! — вполголоса заметил Жибасье. — Мы вас знаем.

— Вы меня знаете? — вскричал Сарранти, смерив взглядом сначала одного, потом другого полицейского.

— Да, вас зовут Дюбрёй, — отвечал Карманьоль.

Как помнят читатели, г-н Сарранти написал сыну, что находится в Париже под именем Дюбрёя, и г-н Жакаль, не желавший придавать этому аресту политической окраски, посоветовал своим людям арестовать опытного заговорщика под этим именем.

Видя, что его отца пытаются арестовать, Доминик поддался сыновнему чувству и бросился ему на помощь.

Однако г-н Сарранти жестом остановил его.

— Не вмешивайтесь в это дело, сударь, — сказал он монаху. — Я жертва ошибки; уверен, что завтра же меня освободят.

Монах поклонился и отступил: он воспринял слова отца как приказ.

— Разумеется, — промолвил Жибасье, — если мы ошибаемся, то принесем вам свои извинения.

— Прежде всего, по какому праву вы арестовываете меня?

— Мы действуем согласно постановлению об аресте некого господина Дюбрёя, а вы так на него похожи, что я счел своей первейшей обязанностью вас арестовать.

— Однако, если вы боитесь огласки, почему задерживаете меня именно здесь?

— Да где встретили, там и задержали! — ухмыльнулся Карманьоль.

— Не говоря уж о том, что мы гоняемся за вами с самого утра, — поддержал его Жибасье.

— Как с самого утра?

— Ну да! С той минуты как вы покинули гостиницу.

— Какую гостиницу? — удивился Сарранти.

— Ту, что на площади Сент-Андре-дез-Ар, — уточнил Жибасье.

Господина Сарранти словно осенило. Ему почудилось, что он уже видел лицо и слышал голос Жибасье.