Сальватор

«Уж не дьявол ли это был?»

«Нет, тогда бы после его ухода пахло серой… Он меня спросил, не вернулся ли аббат Доминик. — “Нет, — сказала я, — пока не возвращался”. — “Могу вам сообщить, что он будет дома сегодня вечером или завтра утром”, — сказал незнакомец. По-моему, есть отчего испугаться!»

«Ну, конечно!»

«“А-а, — сказала я, — сегодня или завтра? Ну что же, буду рада его видеть”. — “Он ваш исповедник?” — улыбнулся незнакомец. “Сударь! Запомните: я не исповедуюсь молодым людям его возраста”. — “Неужели?.. Будьте добры передать ему… Впрочем, нет! У вас есть перо, бумага и чернила?” — “Еще бы, черт возьми! Можно было не спрашивать!” Я подала ему, что он просил, и он написал это письмо. “А теперь дайте чем запечатать!” — “Вот этого-то как раз у нас и нет”».

«Неужели и вправду нет?» — удивилась Барбетта.

«Есть, разумеется. Да с какой стати я буду раздавать воск и облатки незнакомым людям?»

«Конечно, так можно и разориться».

«Дело не в этом! Как можно не доверять до такой степени, чтобы запечатывать письмо?!»

«Да и, кроме того, запечатанное письмо нельзя прочитать, когда тот, кто оставил его, уйдет. Впрочем, — продолжала Барбетта, бросая взгляд на письмо, — почему же оно запечатано?»

«Ах, и не говорите! Он стал шарить в бумажнике… И уж так он искал, так искал, что все-таки нашел старую облатку».

«Вы, стало быть, так и не узнали, что в этом письме?»

«Нет, разумеется. Да и к чему мне знать, что господин Доминик — его сын, что он будет ждать господина Доминика сегодня в полдень в церкви Успения у третьей колонны слева, как входишь в церковь, и что в Париже он живет под именем Дюбрёя».

«Значит, вы все-таки его прочли?»

«Я его приоткрыла… Мне не давала покоя мысль, почему он непременно хотел его запечатать».

В эту минуту зазвонили на церкви святого Сульпиция.

«Ах-ах! — вскрикнула привратница с улицы Железной Кружки. — Я совсем забыла!..»

«Что именно?»

«В девять часов похороны. А мой прощелыга-муженек улизнул в кабак. Всегда он так, ну всегда! И кого, интересно, я оставлю вместо себя охранять дверь? Кота?»

«А я на что?» — заметила Барбетта.

«Вы не шутите?! — обрадовалась привратница. — Вы готовы меня выручить?»

«Ну, какие пустяки! Люди должны друг другу помогать!»

И успокоенная привратница отправилась в церковь святого Сульпиция сдавать внаем стулья.

— Да, понимаю, — кивнул Жибасье, — а Барбетта осталась одна и в свою очередь заглянула в письмо.

— Ну, конечно! Она подержала его над паром, потом без труда распечатала и переписала. Десять минут спустя у нас уже был полный текст.

— И что говорилось в письме?

— То же, о чем рассказала привратница дома номер двадцать восемь. Да вот, кстати, текст письма.

Карманьоль вынул из кармана лист бумаги и стал читать текст вслух, в то время как Жибасье пробежал его глазами:

«Дорогой сын!

Я нахожусь в Париже со вчерашнего вечера под именем Дюбрёя. Прежде всего я навестил Вас; мне сообщили, что Вы еще не вернулись, но что Вам переслали мое первое письмо и, значит, Вы скоро будете дома. Если Вы прибудете сегодня ночью или завтра утром, будьте в полдень у церкви Успения, у третьей колонны слева от входа».

— A-а, очень хорошо! — заметил Жибасье.

Так, за разговором о своих и чужих делах, они подошли к паперти и вошли в церковь Успения ровно в полдень.

У третьей колонны слева стоял, прислонившись, г-н Сарранти, а Доминик, опустившись рядом с ним на колени и оставаясь незамеченным, целовал ему руку.

Впрочем, мы ошиблись: его видели Жибасье и Карманьоль.

VII КАК ВЫЗВАТЬ МЯТЕЖ

Двум полицейским хватило одного взгляда; в ту же минуту они отвернулись и направились в противоположную сторону — к хорам.

Однако когда они повернули и не спеша двинулись в обратном направлении, Доминик по-прежнему стоял на коленях, а г-н Сарранти исчез.

Как мы видели, Жибасье был близок к тому, чтобы усомниться в непогрешимости г-на Жакаля, однако его восхищение начальником полиции лишь возросло; сцена, описанная и как бы предсказанная г-ном Жакалем, длилась не более секунды, но она все же была, и именно такая.

— Эге! — крякнул Карманьоль. — Монах на месте, а вот нашего подопечного я не вижу.

Жибасье поднялся на цыпочки, устремил опытный взгляд в толпу и улыбнулся.

— Зато его вижу я! — заметил он.

— Где?

— Справа от нас, по диагонали.

— Так-так-так…

— Смотрите внимательнее!

— Смотрю…

— Что вы там видите?

— Какого-то академика, он нюхает табак.

— Так он надеется проснуться: ему кажется, что он на заседании… А кто стоит за академиком?

— Мальчишка! Он вытаскивает у него из кармана часы.

— Должен же он сказать своему старому отцу, который час! Верно, Карманьоль?.. Та-а-ак… А за мальчишкой?..

— Молодой человек подсовывает записочку девушке в молитвенник.