Сальватор. Том 2

Однако им заявили, что в палату пэров нельзя войти, как в Академию или на мельницу Это было время, когда слово Поля-Луи Курье имело успех чтобы войти в палату пэров, необходимо принадлежать к определенной категории. А так как палата депутатов являлась одним из средств достичь пэрии, эти фанатики присоединились к тем из своих сограждан, которые предлагали избрать г-на Жерара представителем от департамента Сены.

Несколькими днями раньше депутация из именитых граждан Ванвра явилась к г-ну Жерару с выражением горячей к нему симпатии от всего населения.

Господин Жерар поначалу скромно отказался от оказанной ему чести, заявив, что положа руку на сердце – и это вполне могло быть правдой – он считает себя недостойным, и прибавил, что он еще недостаточно сделал для отечества, а особенно для Ванвра. Он честно признался, что является гораздо большим грешником, чем принято думать; он даже назвал себя преступником. Все это вызвало громкий смех у земледельца, мечтавшего об образцовой ферме, рассказывавшего повсюду о ее преимуществах и рассчитывавшего занять у г-на Жерара денег на ее обустройство Несмотря на решительный отказ г-на Жерара заседать в палате, гости продолжали настаивать. Он сказал своим верным согражданам: «Вы сами вынуждаете меня к этому, господа: вы так решили, и я подчиняюсь вашему желанию!» После того как были произнесены эти и многие другие слова, г-н Жерар согласился и поручил своим друзьям выдвинуть его кандидатуру.

Земледелец, роялист в глубине души – хотя ему, возможно, следовало бы инстинктивно выбрать в качестве символа скорее пчел, чем лилии, – взялся в тот же вечер оповестить все близлежащие городки о великом событии – согласии г-на Жерара, а как только выдастся свободный день, не занятый его «пчелками»

(в ожидании образцовой фермы земледелец торговал медом), он непременно даст объявление об этой кандидатуре во все парижские газеты.

Понятно, что г-н Жерар не мог просто так отпустить депутацию. Для начала он предложил согражданам освежиться, а в ближайший четверг пригласил их на ужин.

Вот как вышло, что одиннадцать делегатов очутились за столом в гостях у г-на Жерара. Разумеется, никому и в голову не пришло отказаться от приглашения, а судя по радостному блеску в глазах всех сотрапезников в ту минуту, как началась эта глава, никто и не думал в этом раскаиваться.

В самом деле, денек выдался на славу, угощение было отличное, а вина – самые изысканные. За стол сели в пять часов пополудни; ужин длился уже около часа, хмель начал забирать гостей, и каждый старался по очереди превратить свой стул в трибуну, свои слова – в торжественную речь, словно они собрались не на пикник, а на заседание в палате.

Земледелец давал знать о своем присутствии на этом ужине тем, что осипшим голосом хрипел после каждой речи бессвязные фразы, оканчивавшиеся неуемной лестью в адрес радушного хозяина, ему казалось, что от расположения г-на Жерара зависит его собственная жизнь и благополучие его «пчелок».

Нотариус, настроенный почти так же восторженно, что и земледелец, произнес прокурорским голосом тост, в котором сравнил г-на Жерара с Аристидом, и заявил о преимуществе жителей Ванвра над афинянами, которым надоело называть Аристида Справедливым, в то время как жители Ванвра будут неустанно величать г-на Жерара Честнейшим.

Судебный исполнитель в отставке, состоявший членом современного «Погребка», спел подходящие к случаю куплеты, в которых говорилось, что г-н Жерар сразится с гидрой анархии с не меньшим успехом, чем сын Юпитера и Алкмены сразился с лернейской гидрой.

Врач, проводивший токсикологические исследования вируса бешенства, напомнил собравшимся о том случае, когда г-н Жерар, вооружившись двустволкой, спас родные места от бешеного пса, причинявшего всем немалые беды. Он поднял бокал, выражая надежду, что наука найдет средство от страшной болезни – бешенства Наконец цветовод исчез на мгновение из-за стола и вернулся с венком из лавра и гвоздик, которым торжественно увенчал г-на Жерара. Это привело собравшихся в умиление. Правда, подпортил общее воодушевление маленький горбун, неведомо на каком основании затесавшийся в почтенную депутацию: он заметил, что лавры в венке – обыкновенный лавровый лист для приправы, а гвоздики – ненастоящие.

Веселье достигло апогея, глаза всех гостей сияли радостью, похвала то и дело срывалась с губ присутствовавших, ничто не омрачало этого семейного праздника. Словом, всех охватил восторг – послушать их, так каждый был готов немедленно отдать жизнь за каплю крови великого гражданина по имени г-н Жерар.

И вдруг среди пьянящей радости лакей г-на Жерара доложил хозяину о том, что какой-то господин желает немедленно с ним поговорить.

– Он не представился? – спросил г-н Жерар.

– Нет, сударь, – возразил слуга.

– Тогда передайте ему, – гордо вымолвил достойнейший землевладелец, – что я принимаю лишь тех, кто представляется и докладывает о цели своего визита.

Лакей удалился, унося с собой ответ хозяина.

– Браво! Браво! Браво! – прокричали гости – До чего красиво сказано! – восхитился нотариус.