Сальватор. Том 1

Они некоторое время не поддавались, потом наконец словно решились и внезапно распахнулись, да так стремительно, что черный человек получил удар в лоб и упал в траву.

Пес, вероятно, принял этот несчастный случай за объявление войны, он стал остервенело лаять, вцепившись в землю когтями и собираясь броситься на меня.

Я приготовился к двойному наступлению, не сомневаясь, что, как только незнакомец поднимется, он тоже кинется на меня… Но, к моему великому удивлению, из травы, где лежал мой проводник, разъяренному псу приказали замолчать, человек пробормотал. «Ничего, ничего!» – поднялся и высунулся из травы.

Я говорю «высунулся из травы», и это чистейшая правда.

Когда черный человек пошел вперед, приглашая меня последовать за ним, трава доходила нам до подбородка. Почва потрескивала у меня под ногами, словно я ступал по каштанам, вероятно, землю устилал слой мха, опавших листьев и плюща примерно в фут толщиной.

Я собирался было ринуться в чащу, как вдруг мой проводник меня остановил.

– Минутку! – проговорил он.

– Что там еще? – спросил я.

– Мне кажется, следует запереть ворота.

– Ни к чему, мы же скоро пойдем назад.

– Выход не здесь, – отвечал черный человек, бросив на Меня угрожающий взгляд, так что я невольно опустил руку в карман, пытаясь нащупать какое-нибудь оружие.

Естественно, я ничего не нашел.

– Почему же здесь нельзя выйти? – полюбопытствовал я.

– Потому что это вход.

Как бы ни был этот довод туманен, он меня удовлетворил:

я решил довести это приключение до конца.

Заперев ворота, мы пустились в путь.

Мне казалось, что я зашел в непроходимый девственный лес, изображенный на гравюре, какую можно увидеть на бульварах:

все было на месте, даже поваленное дерево, которое служит мостиком через овраг. Стебли плюща, будто фурии, обвивали подножия деревьев и свисали с ветвей; десятки вьющихся растений, разнообразных вьюнков переплетались, обнимались, душили друг друга в объятиях, под взглядом луны образуя огромный зеленый гамак.

Если бы фея растений, выйдя вдруг из чашечки цветка или ствола дерева, предложила мне провести остаток дней в этих восхитительных зарослях, вероятно, я бы согласился, ничуть не заботясь тем, что об этом может сказать или подумать другая фея, ожидавшая меня на улице Анфер.

Но не фея вышла из своего зеленого дворца – мой проводник, размахивавший палкой и безжалостно сбивавший направо и налево головки растений, попадавших ему под руку, подвел меня к особенно густым зарослям и грубо приказал:

– Проходите!

Первым пошел пес, за ним – я.

Черный человек следовал за мной, и меня не оставил равнодушным этот новый порядок следования в нашем караване:

я представился покупателем, у покупателя есть деньги, а съездить палкой по затылку так просто!

Я оглянулся: заросли за нами уже сомкнулись.

Вдруг я почувствовал, как кто-то схватил меня и тянет назад за ворот редингота… Я подумал, что настала решительная минута.

Я обернулся.

– Стойте! – приказал черный человек.

– Почему?

– Вы что, не видите: у вас под ногами колодец!

Я посмотрел в указанном направлении и увидел темный круг на земле; я в самом деле разглядел отверстый колодец, он располагался вровень с землей.

Еще шаг – и я упал бы вниз!

Признаться, на сей раз меня мороз пробрал по коже.

– Колодец? – переспросил я.

– Да, он выходит, кажется, в катакомбы.

Незнакомец подобрал с земли камень и швырнул его в бездну.

Несколько мгновений показались мне вечностью, хотя прошло, может быть, всего десять секунд. Но вот я услышал глухой удар, ему ответило подземное эхо: камень ударил о дно колодца.

– Один человек туда уже упал, – невозмутимо продолжал мой проводник, – и, как вы понимаете, его больше никто никогда не видел… Идемте.

Я обогнул колодец, обойдя его как можно дальше.

Спустя несколько минут я вышел из зарослей цел и невредим, но как только очутился на опушке, кто-то крепко вцепился мне в плечо.

Впрочем, я начинал привыкать к странным ухваткам моего проводника. Еще пять минут назад мы шагали в полной темноте, теперь же нас освещала луна.

– Ну что? – спокойно спросил я.

– Вот дерево, – произнес в ответ черный человек, указывая пальцем на смоковницу.

– Какое еще дерево?

– Смоковница, черт подери!

– Я вижу, что смоковница… И что дальше?

– Вот сук.

– Какой сук?

– На котором он повесился.

– Кто?

– Бедный Жорж.

Я вспомнил историю о повешенном, о котором был отчасти наслышан.

– Ага! А кто был этот бедный Жорж?

– Несчастный мальчик – так его звали.

– Почему же его так звали?

– Потому что он и был несчастным мальчиком.

– Зачем он повесился?

– Он был несчастным мальчиком.

Я понял, что продолжать расспросы бесполезно. Мой необыкновенный проводник постепенно представал передо мной в истинном свете: это был круглый дурак.

Теперь я схватил его за руку и почувствовал, что он дрожит.

Я снова приступил к нему с вопросами и заметил, что теперь даже голос его дрожит.

Тогда я понял, что его нежелание показать мне ночью сад и дом объясняется страхом.