Сальватор. Части 1, 2

Три подруги устремились навстречу четвертой, ведь она появлялась реже остальных, и стали по очереди ее целовать, а Пчелка, которой не терпелось принять участие в общей радости, выкрикивала, прыгая вокруг подруг:

— А я? Я тоже! Ты меня больше не любишь, фея Крошка?

Фрагола обернулась наконец к Пчелке, подняла девочку, словно птичку, на руки и осыпала поцелуями ее лицо.

— Тебя давно не было видно, дорогая! — в один голос заметили Регина и г-жа де Маранд, тогда как Кармелита, от которой верная Фрагола не отходила во время болезни, не могла сделать ей подобный упрек и протянула ей руку.

— Верно, сестры! — согласилась Фрагола. — Вы принцессы, я же бедная Золушка и должна оставаться у своего очага…

— Только не как Золушка, — возразила Пчелка, — а как Трильби.

Девочка прочла недавно прелестную сказку Шарля Нодье.

— И лишь в особых случаях, — продолжала Фрагола, — когда произойдет что-нибудь серьезное… я набираюсь смелости и прихожу спросить вас, дорогие сестры, по-прежнему ли вы меня любите.

Ответом ей был поцелуи всех трех подруг.

— Особые случаи?.. Что-нибудь серьезное?.. — повторила Регина. — Ты действительно выглядишь печальной.

— Уж не случилось ли с тобой беды? — спросила г-жа де Маранд.

— С тобой… или с ним? — подхватила Кармелита, понимая, что самая большая беда не всегда та, что случается с нами самими.

— Нет, слава Богу! — вскричала Фрагола. — Не с ним, не со мной, а с одним из наших друзей.

— С кем именно? — спросила Регина.

— С аббатом Домиником.

— О, верно! — воскликнула Кармелита. — Его отец…

— Осужден!

— На смертную казнь?

— Да.

Подруги едва слышно вскрикнули.

Доминик был другом Коломбана и, значит, их другом.

— Что можно для него сделать? — спросила Кармелита.

— Может, похлопотать о помиловании для г-на Сарранти? — промолвила Регина. — Мой отец достаточно близок к королю.

— Нет, — возразила Фрагола. — Нужно устроить нечто менее трудное, дорогая Регина, и займешься этим ты.

— Чем именно? Говори!

— Необходимо попросить приглашение на аудиенцию к королю.

— Для кого?

— Для аббата Доминика.

— На какой день?

— На сегодня.

— Это все?

— Да… Все, что он просит… пока.

— Позвони, дитя мое! — попросила Регина Пчелку.

Та позвонила, после чего обратилась с вопросом:

— Ах, сестричка, неужели его убьют?

— Мы сделаем все возможное, чтобы этого несчастья не случилось, — пообещала Регина.

В эту минуту появилась Нанон.

— Прикажите немедленно заложить карету, — приказала Регина, — и предупредите отца, что весьма важное дело призывает меня в Тюильри.

Нанон вышла.

— К кому ты намерена обратиться в Тюильри? — спросила г-жа де Маранд.

— К кому же еще, как не к добрейшей герцогине Беррийской?

— Ты едешь к ее высочеству? — поинтересовалась Пчелка. — Возьми меня с собой! Мадемуазель сказала, чтобы я непременно приезжала к ней, когда ты или отец отправитесь с визитом к герцогине.

— Так и быть, поедем!

— О, какое счастье, какое счастье! — обрадовалась Пчелка.

— Дорогое дитя! — воскликнула Фрагола, целуя девочку.

— Пока сестра будет говорить ее высочеству, что аббату Доминику нужно увидеть короля, я скажу мадемуазель, что мы знаем аббата и что его отцу не надо причинять зла.

Четыре подруги со слезами на глазах слушали наивные обещания девочки, которая, еще хорошенько не зная, что такое жизнь, пыталась вступить в борьбу со смертью.

Нанон вернулась и доложила, что маршал сам только что возвратился из Тюильри и лошадей еще не распрягали.

— Едем! — проговорила Регина. — Не будем терять ни минуты. Поехали, Пчелка! Сделай все так, как ты говорила; это обязательно принесет тебе счастье.

Взглянув на часы и обратившись к трем подругам, она продолжала:

— Сейчас одиннадцать. В полдень я вернусь с приглашением на аудиенцию. Жди меня, Фрагола.

И Регина вышла, оставив подруг в надежде на свою влиятельность, но еще более — на общеизвестную доброту той, у которой Регина отправилась испрашивать августейшего покровительства.

Как помнит читатель, мы однажды уже встречались с четырьмя главными героинями нашего романа у изножия кровати, на которой лежала Кармелита. Теперь нам предстоит встретиться с ними у подножия эшафота г-на Сарранти. Мы уже упоминали о том, что они вместе воспитывались в монастыре; вернемся назад, в первые годы их юности, в пору, усеянную благоухающими цветами, и попытаемся понять, что их связывало. У нас есть время, чтобы ненадолго заглянуть в прошлое: Регина сама сказала, что возвратится не раньше полудня.

Связывало их немало, иначе как могло получиться, что у четырех девушек, столь различных по вкусам, происхождению, темпераменту, нраву, оказались в конце концов одинаковые вкусы, одинаковый нрав, одинаковая воля?

Все они: Регина, дочь генерала де Ламот-Удана (еще пребывавшего в добром здравии), Лидия, дочь полковника Лакло (мы знаем, как он умер), Кармелита, дочь капитана Лерве, погибшего при Шампобере, и Фрагола, дочь трубача Понруа, убитого при Ватерлоо, — были детьми кавалеров ордена Почетного легиона и воспитывались в императорском пансионе Сен-Дени.