Сальватор

Маршал подозвал камеристку, та подбежала к кровати своей хозяйки и, растерев княгине виски, постепенно привела ее в чувство.

Едва умирающая открыла глаза, она с ужасом повернула голову в сторону двери.

- Что, дорогая? - ласково спросил маршал.

- Он ушел? - дрожащим голосом спросила княгиня.

- Кто, ваше сиятельство? - спросила верная Грушка, и глаза ее подернулись слезой.

- Священник! - пояснила г-жа де Ламот-Гудан, и на ее лице отразился ужас, будто в комнату вошел целый легион дьяволов под предводительством аббата Букмона.

- Да, - сказал маршал и насупился при мысли, что именно аббат поверг его супругу в отчаяние.

- Ах! - с облегчением выдохнула княгиня, словно с ее груди свалился камень.

Она повернулась к камеристке и приказала:

- Ступай, Грушка, мне нужно поговорить с маршалом.

Девушка удалилась, оставив княгиню наедине с супругом.

XXI

То die - to sleep [Умереть - уснуть (англ )]

Подойдите ближе, господин маршал, - едва слышно прошептала княгиня, и г-н де Ламот-Гудан едва разобрал ее слова. - Громко говорить я не могу, а мне многое нужно с вами обсудить.

Маршал подвинул кресло и сел у княгини в изголовье. - В вашем состоянии говорить трудно. Молчите! Дайте мне свою руку и усните.

- Нет, господин маршал, - возразила княгиня. - Мне остается заснуть вечным сном, но перед смертью я хочу сделать вам одно признание.

- Нет, - испугался маршал. - Нет, Рина, вы не умрете. Вы еще не успели сделать на земле все, что вам предназначено, дорогая, а мы должны уходить из жизни только после того, как все исполнено. Ведь Пчелке еще нужны ваши заботы.

- Пчелка! - прошептала умирающая и задрожала.

- Да, - продолжал г-н де Ламот-Гудан. - Ведь именно благодаря вам она живет Благодаря вашим прекрасным советам жизнь нашей дорогой девочки почти в полной безопасности. Не бросите же вы свое дело на полпути, дорогая Рина.

А уж если потом Господь и призовет вас к себе, вы уйдете не одна: думаю, он будет ко мне милостив и призовет меня вместе с вами.

- Господин маршал! - молвила княгиня, и из ее глаз покатились слезы умиления. - Я недостойна вашей любви, вот почему умоляю выслушать меня.

- Нет, Рина, я не стану вас слушать. Усни с миром, девочка моя, и храни тебя Господь!

Слезы хлынули из глаз княгини сплошным потоком, и маршал почувствовал их даже на своей руке, которой сжимал хрупкую ручку жены.

- Ты плачешь, Рина! - взволнованно проговорил он. - Может, я в состоянии облегчить твои страдания?

- Да, - кивнула умирающая, - я очень страдаю, мне невыносимо больно.

- Говори, дорогая.

- Прежде всего, господин маршал, - произнесла княгиня, высвободив свою руку и достав с груди небольшой золотой ключик на цепочке, - возьмите этот ключ и отоприте мой комод.

Маршал взял ключ, встал и сделал, как она говорила - Выдвиньте второй ящик, - продолжала г-жа де ЛамотГудан.

- Готово, - отозвался маршал.

- Там должна лежать пачка писем, перехваченных черной лентой, так?

- Вот она, - сказал маршал, приподнимая письма и показывая их княгине.

- Возьмите их и сядьте со мной рядом.

Маршал исполнил приказание.

- В этих письмах моя исповедь, - продолжала несчастная женщина.

Маршал протянул было пачку жене, но та оттолкнула ее со словами:

- Прочтите их, потому что я не в силах пересказать вам содержание.

- Что в этих письмах? - смущенно переспросил маршал.

- Признание во всех моих грехах и доказательства их, господин маршал.

- Раз так, - с волнением проговорил маршал, - позвольте мне отложить чтение до другого дня. Вы сейчас слишком слабы, чтобы заниматься своими грехами. Я дождусь вашего выздоровления.

Он распахнул редингот и положил письма в карман.

- Я умираю, господин маршал, - пронзительно вскрикнула княгиня, - и не хочу предстать перед Господом, имея на совести тяжкого греха.

- Если Бог призовет вас к себе, Рина, - грустно прошептал маршал, пусть Он простит вам на небесах так же, как я прощаю на земле, все прегрешения, какие вы могли совершить.

- Это больше чем прегрешения, господин маршал, - упавшим голосом продолжала г-жа де Ламот-Гудан, - это преступления, и я не хочу умирать, не признавшись в них вам. Я опорочила вашу честь, господин маршал.

- Довольно, Рина! - выкрикнул маршал. - Хватит, хватит! - прибавил он мягче. - Повторяю, что не хочу ничего слышать. Я вас прощаю, благословляю и призываю на вашу голову милосердие Божие.

Слезы благодарности снова брызнули из глаз княгини. Она повернула к маршалу голову, посмотрела на него с невыразимой нежностью и восхищением и попросила:

- Дайте руку!

Маршал протянул ей обе руки. Княгиня схватилась за одну из них, поднесла к губам, горячо поцеловала и воскликнула в страстном порыве:

- Господь призывает меня к себе... Я буду о вас молиться!

Уронив голову в подушки, она прикрыла глаза и без всякого перехода уснула навсегда, как угасает ясный день в сумерках.

- Рина, Рина! Любимая моя! - закричал маршал, находившийся во власти самых противоречивых чувств после описанной нами сцены. - Открой глаза, посмотри на меня! Да ответь же ты!

Я тебя простил, я прощаю тебя, бедняжечка! Слышишь меня?

Я все тебе прощаю!