Сальватор

Три подруги уговорили ее пойти на этот вечер; к тому же она решила как можно скорее обеспечить себе независимое существование. И вопрос о том, в чем Кармелита предстанет перед публикой, долго обсуждался всеми подругами. Само собой разумеется, что Кармелита в этом обсуждении не участвовала. Она с самого начала заявила, что считает себя вдовой Коломбана и всю жизнь будет носить по нему траур, а потому пойдет на вечер в черном платье. Остальное же она предоставила решать Фраголе, Лидии и Регине.

Регина решила, что платье будет из черного кружева, а корсаж и юбка — из черного атласа. Украсит его гирлянда темно-фиолетовых цветов, являющихся символом печали и известных под именем аквилегий, а в гирлянду будут вплетены ветки кипариса.

Венок сплела Фрагола, лучше других разбиравшаяся в сочетании цветов, в подборе оттенков; как и гирлянда на платье, как и букетик на корсаже, венок состоял из веток кипариса и аквилегий.

Ожерелье черного жемчуга, дорогой подарок, преподнесенный Региной, украшал шею Кармелиты.

Когда девушка, бледная, но нарядная, появилась на пороге спальни г-жи де Маранд, ожидавшие ее выхода вскрикнули от восхищения и в то же время от страха. Она была похожа на античное видение — Норму или Медею. Собравшиеся не смогли скрыть изумления.

Старый генерал, обычно настроенный весьма скептически, понял, что перед ним святая преданность и величие мученицы. Он поднялся и стоя стал ожидать приближения Кармелиты.

Едва Кармелита появилась в гостиной, Регина поспешила ей навстречу.

Рядом с двумя дышащими жизнью и счастьем молодыми женщинами она выглядела как призрак.

Гости провожали взглядами эту молчаливую группу со все возраставшим любопытством, почти с волнением.

— До чего ты бледна, бедная сестричка! — заметила Регина.

— Как ты хороша, о Кармелита! — воскликнула г-жа де Маранд.

— Я уступила вашим настойчивым просьбам, мои любимые, — проговорила в ответ их подруга. — Но, может быть, пока не поздно, мне следует остановиться?

— Отчего же?

— Вы знаете, ведь я не открывала фортепьяно с тех пор, как мы пели вместе с Коломбаном, прощаясь с жизнью. А вдруг мне изменит голос? Или окажется, что я ничего не помню?

— Нельзя забыть то, чему не учился, Кармелита, — возразила Регина. — Ты пела, как поют птицы, а разве они могут разучиться петь?

— Регина права, — поддержала подругу г-жа де Маранд. — И я уверена в тебе, как уверена в себе и ты сама. Пой же без смущения, дорогая моя! Могу поручиться, что ни у кого из артистов никогда не было более благожелательно настроенной публики.

— Спойте, спойте, сударыня! — стали просить все, за исключением Сюзанны и Лоредана: брат разглядывал красавицу Кармелиту с изумлением, сестра — с завистью.

Кармелита поблагодарила кивком собравшихся и пошла к инструменту.

Генерал Эрбель сделал два шага ей навстречу и поклонился.

— Господин граф! — произнесла г-жа де Маранд. — Имею честь представить вам самую дорогую свою подругу, ведь из трех моих подруг она самая несчастливая.

Генерал опять поклонился и с галантностью, достойной рыцарских времен, промолвил:

— Мадемуазель! Сожалею, что госпожа де Маранд поручила мне столь легкое дело, как разгласить повсюду похвалу вашему таланту. Поверьте, я приложу к этому все силы и все равно буду считать себя вашим должником.

— О! Спойте! Спойте, сударыня! — снова попросили несколько голосов.

— Вот видишь, милая сестричка, — заметила г-жа де Маранд, — все ждут с нетерпением… Так ты начнешь?

— Сию минуту, если вам угодно, — просто отвечала Кармелита.

— Что ты будешь петь? — спросила Регина.

— Выберите сами!

— У тебя нет любимого произведения?

— Нет.

— У меня здесь весь «Отелло».

— Пусть будет «Отелло».

— Ты будешь аккомпанировать себе сама? — спросила Лидия.

— Если некому это сделать… — начала Кармелита.

— Я с удовольствием сяду за фортепьяно, — торопливо предложила Регина.

— А я буду переворачивать страницы! — подхватила г-жа де Маранд. — Тебе нечего бояться, когда мы с тобой рядом, не правда ли?

— Мне нечего бояться, — отозвалась Кармелита, грустно качая головой.

Девушка в самом деле была совершенно спокойна. Холодной рукой она коснулась руки г-жи де Маранд; лицо ее выражало полную невозмутимость.

Госпожа де Маранд направилась к фортепьяно и выбрала из стопки партитуру «Отелло».

Кармелита осталась стоять, опираясь на Регину; будуар был на две трети полон.

Гости расселись и затаив дыхание стали ждать.

Госпожа де Маранд поставила ноты на фортепьяно, а Регина села за инструмент и блестяще исполнила бурную прелюдию.

— Споешь «Романс об иве»? — спросила г-жа де Маранд.

— С удовольствием, — ответила Кармелита.

Госпожа де Маранд раскрыла партитуру на предпоследней сцене финального акта.

Регина повернулась к Кармелите, готовая начать по ее знаку.

В эту минуту лакей доложил:

— Господин и госпожа Камилл де Розан.

XVI РОМАНС ОБ ИВЕ

Глухой протяжный вздох, похожий на стон, вырвался при этих словах у трех или четырех человек из тех, что собрались в гостиной.