Узнав от «языков» о том, что с юга идет с корпусом Платен, Румянцев отправил в главную квартиру гонца с требованием атаковать прусский корпус с тыла.
Бутурлин, получив известие о движении Платена, вызвал к себе генералов Долгорукого и Берга.
— Вам, Василий Михайлович, надо немедленно выступить к Кольбергу на соединение с Румянцевым, — приказал он Долгорукому. — У принца Вюртембергского силы, превосходящие наши. А соединясь с Румянцевым, вы сможете превзойти его, а тогда и атаковать безбоязненно. Вы же, генерал Берг, с вашим корпусом должны идти к реке Варте и атаковать Платена на марше и на переправах и по силе возможности мешать его движению. В большое сражение не ввязывайтесь, силы ваши неравны. Но клевать клюйте беспрерывно.
Берг, прибыв к своему шатру, увидев своего начальника штаба, спросил:
— Ну что, Александр Васильевич, готов к делу?
— Хоть сейчас, ваше превосходительство, — отвечал Суворов.
— Поведешь Туроверовский казачий отряд.
— А куда идем?
— К Варте.
Корпус генерала Платена двигался по левому берегу Варты. Берг, определив направление его движения, приказал Суворову:
— Александр Васильевич, тебе надо опередить его. Он идет к Лансбергу, где наверняка будет переходить мост. Надо бы уничтожить этот мост.
— Есть! — козырнул Суворов и побежал к своему коню, которого под уздцы держал казак.
— Куда нас? — спросил Туроверов подбегавшего подполковника.
— В дело, ребята, в дело, — ответил Суворов, взлетев на коня. — Сотня-я! За мной!
И казачья сотня ходкой рысью помчалась за подполковником.
— Ишь, Васильич наш разошелся, — переговаривались казаки.
— Спешит, ровно к теще на блины.
Уже в темноте сотня с ходу форсировала речку Нетце и, сделав быстрый и скрытный бросок, напала на спящий Ландсберг. Казаки, спешившись, разбили бревном ворота и ворвались в городок, охраняемый лишь эскадроном гусар. Носились по улочкам, сверкая палашами и рубя успевших взяться за оружие. Около семидесяти гусар было пленено.
Поскольку мост был деревянным, Суворов приказал его поджечь. Мост плохо загорался, и пришлось разложить по всей длине его несколько костров, куда сами жители натаскали сухого хвороста и дров, разумеется поторапливаемые казаками.
Когда сюда прибыл Платен, моста уже не было, торчали из воды лишь обгоревшие стойки. Пришлось пруссакам собирать по окрестностям лодки и устраивать понтонную переправу, чтобы перевезти пушки и перейти пехотным полкам.
В сентябре начались сильные ветры, и адмирал Полянский вынужден был увести флот в Ревель. Это сразу ослабило силы осаждавших.
На военном совете настойчиво зазвучали голоса: «Пора снимать осаду и уходить».
— Нет! — решительно возражал Румянцев. — Хватит позориться.
— Но, Петр Александрович, флот ушел.
— Флот сделал свое дело, уничтожил все береговые батарей. Дело за нами. Я здесь командующий и приказываю не заикаться больше об уходе.
— Но Бутурлин уже отошел к Висле.
— Ну и что? Пусть хоть к Неве. А я не отойду.
— Но король может сам явиться из Силезии.
— Не явится. Там стоит корпус Чернышева, на Варту выдвинут корпус Волконского. Он прикрывает Познань и, в случае чего, может помочь и нам. Так что ни слова больше об уходе, господа.
Генералу Платену никак не давали пройти на соединение с принцем. Едва он вошел в Берлин, как с севера нагрянул Румянцев с отрядом И выбил его из города. С юга Платену на хвост наседали кавалеристы Долгорукого.
Задерганный Платен отошел к Трептову и оттуда послал гонца к принцу Вюртембергскому с просьбой о помощи. Но только гонец ускакал, как Платена вышибли из Трептова, и он направился в Гольнау, отбиваясь от казачьих наскоков, которые ни днем ни ночью не давали ему покоя.
Принц Вюртембергский, получив от Платена призыв о помощи, послал к Трептову отряд генерала Кноблоха. Но едва тот вступил в город, как Румянцев окружил его и начал сильнейший обстрел из пушек.
Офицеры насели на Кноблоха:
— Надо сдаваться, иначе нас всех перебьют.
Поскольку в городе Платена не оказалось, к которому они спешили на помощь, у кого-то блеснула догадка:
— Платен пленен, что же нам остается делать?
Это убедило Кноблоха, и он велел поднять белый флаг и трубить сдачу.
В плен Сдалось полторы тысячи солдат и шестьдесят один офицер во главе с генералом.
Но Платен упорно стремился к Кольбергу на соединение с принцем. Войдя в Гольнау, он наконец-то обрел относительный покой, правда всего на сутки. На второй день на город налетели казаки с гусарами под командой подполковника Суворова и выбили Платена, пленив два пехотных батальона и фуражиров.
Платен в отчаянье послал к принцу еще гонца: «Где ваша помощь?»
— Идиот! — ругался принц. — Его послали ко мне на помощь, а он просит ее у меня.
— Но он находится в кольце врагов, ваше высочество, — сказал адъютант.
— А я где? Задницу море лижет, в нос русские пушки лупят.
Если уж сам командующий был в таком настроении, то что было говорить о рядовых. Среди них пошел слух, что русские пленных не убивают, и началось дезертирство из Кольберга.
— Надо что-то делать, ваше высочество, — досаждал принцу комендант. — Если так дальше пойдет, я скоро останусь без солдат.