Салют, Вера

— Михаил работал до последнего дня. Коллеги могли знать о его делах чуть больше Саты.

— Пойдем в отделение полиции?

— Да, я побеседую с начальником отчима. Думаю, тот должен быть в курсе дела о захвате земли.

Вера останавливается и тревожно заглядывает мне в лицо:

— Знаешь, давай пойдем туда завтра. Сегодня тебе надо отдохнуть. Этот твой обморок мне не нрав…

— И все-таки зайдем сегодня, — настаиваю я и, взяв ее за руку, веду за собой.

— Хорошо, что полицейский участок неподалеку, буквально через две улицы. Я успел посмотреть по навигатору в телефоне.

Несмотря на свежий морозный воздух, мне трудно дышать. Время, отведенное на пребывание в здравом уме, не просто взято взаймы, кажется, я уже выплачиваю проценты. Оттого я спешу, как никогда.

На крыльце отделения молча курят сотрудники в штатском, я приближаюсь и начинаю говорить им что-то несвязное. Странно, к языку будто привязали пудовую гирю, а ведь еще в обед я был бодр и свеж. Со стороны, наверное, кажется, что я напился и пытаюсь качать права. И опять выручает Вера, пытается объяснить мужчинам, кто я. Постепенно их лица проясняются, они кивают, вспоминая отчима.

— Светлая память, — бормочет усатый дядька, закуривая новую сигарету. — Хороший мужик был. А ты, значит, сын? Который?

Я снова пытаюсь объясниться, говорю о Максе, который приезжал на похороны. Потом о незаконной продаже гектара земли, которая почему-то спускалась на тормоза. Мужчины настороженно переглядываются, кто-то уходит, вспомнив о делах.

Их молчание (они явно что-то знают, но молчат) выводит из себя, и я начинаю кричать.

— Мне нужно поговорить с вашим начальником!

Вера пытается успокоить меня, но я с остервенением отбрасываю ее руку. Почти сразу хватаюсь за голову — в висок летит «прострел». Мужчина с синим от щетины лицом вдруг заявляет:

— Не ищите криминал там, где его нет. Люди гибнут пачками, оказавшись на природе. Не обладая нужными навыками и знаниями лучше не идти на охоту в горы. Тем более одному.

Стоящие рядом пожимают плечами с видом людей, которые точно обладают нужными навыками. А усатый обещает передать начальнику, что я приходил. Вера записывает на листке бумаги номер телефона, протягивает усачу и сообщает, где мы остановились.

— Я не сумасшедший, — твержу, скорее, себе, чем огорченной моим новым приступом ярости Вере.

В гостинице мы с ней занимаем два смежных номера. Я до этого жил в одноместном, там узкая кровать. А оба двухместных, чтобы переселиться, сейчас заняты. Может, это и к лучшему. Вера спокойно отдохнет в одноместном рядом, не видя моей безумной рожи. Ужинаем полухолодными макаронами с бараниной внизу, в кафе на два столика, пьем чай и возвращаемся к себе. Вера говорит, что замерзла и хочет принять ванну, а я иду полежать. После вечерних таблеток всегда кружится голова, и я стараюсь какое-то время не вставать. Пальцы закатных лучей смыкаются над горами и тени начинают сползать вниз, наваливаясь на дома. В номере сумрачно. Плед согревает, веки быстро тяжелеют, и туман погружает меня в сон.

Вдруг я слышу крик и вырываюсь из оков сна. Вид из широкого окна создает ощущение, что я проснулся на улице. Вскакиваю, кидаюсь к выключателю. Яркий свет ударяет в глаза. Соображаю, что крик мне не приснился. Более того, понимаю, что это кричит Вера. Холод змеей заползает мне под свитер, и я кидаюсь на крик.

В номере Веры распахнута дверь. В ванной не горит свет, но Вера точно там, слышу всплеск воды. Я хлопаю по выключателю, влетаю и вижу, как она судорожно сжимает руками бортики ванны, хватает ртом воздух. На полу валяются наушники и телефон.

Помогаю ей подняться, заворачиваю в халат и несу на кровать, на ходу убаюкивая, как малыша, которому приснился кошмар.

— Что случилось?

Вера тяжело дышит, уткнувшись мне в плечо.

— Меня хотели утопить!

— Кто?

— Леон, я не шучу! Я ушла под воду… Я… могла умереть!

Оказывается, Вера лежала в теплой воде в наушниках, прикрыв глаза. Услышала хлопок двери, но не придала значения, думала, что это я. А потом свет резко погас, и через секунду она почувствовала чьи-то пальцы на своем горле. И ладонь, что закрыла ей глаза.

— Мне казалось, я уже перестала дышать! — по-детски всхлипывает Вера. — И вдруг меня отпустили. Странно, да?

— Может, ты просто заснула? — цепляюсь я за последнюю возможность, но вижу у нее на шее красные следы от пальцев. Будто кто-то давил на тонкую белую кожу, душил или просто долго удерживал.

Мною овладевает ярость. Я бегу вниз, кричу, что в здании преступник, но администратор утверждает, что никого не видела. Делаю несколько кругов возле гостиницы, осматриваю служебные помещения. Администратор, пожилая женщина с вязанием, боится мне перечить и покорно ходит следом.

— Камер у нас нет, — словно извиняясь, бормочет она.

Возвращаюсь в номер Веры в растерянности. Вымещаю зло на стене, в которую стучу кулаком.

— Черт… Это из-за меня… Вера, я говорил, что тут опасно. Тебе нужно уехать!

— Чего мы ждем? Вызывай полицию!