Салют из тринадцати орудий

Стивену (на этой церемонии он, в отличие от англиканского богослужения, присутствовал) показалось, что Джек сделал легкий акцент на статье XXIII: «Ежели кто на флоте затеет ссору или драку с кем-либо на флоте, или будет вести постыдные и дразнящие речи или показывать такие же жесты, дабы затеять ссору или недовольство, то он, будучи в этом уличен, будет приговорен к такому наказанию, какого заслуживает его проступок и будет судим военным трибуналом», а также на статье XXVI «Должно заботиться о надлежащем управлении каждым кораблем Его Величества, так чтобы по своенравию, небрежности или другой вине ни один корабль не сел бы на мель, или на скалу или банку, не раскололся и не повредился бы, а тот, кого признают виновным в подобном деянии, будет приговорен к смерти...»

Он не сделал акцента на печально известной XXIX статье, устанавливающей смертную казнь любому, повинному в скотоложестве или содомии, но многие матросы, особенно возившие туда-сюда Фокса по пеклу стоянки, не услышав ни «здрасьте», ни доброго слова, сами это сделали кашлем, взглядами и даже, далеко на баке, тихим хихиканьем.

Джек сложил кафедру и все тем же официальным голосом скомандовал: 

— Равнение по правому борту. Приступайте, мистер Уайт.

Фокс со свитой сидели с неуверенным видом, но когда во всем своем великолепии загремел королевский салют, а верноподданные облака дыма начало сносить под ветер, лицо посланника прояснилось и после завершающего выстрела он встал, раскланялся направо и налево и обратился к Филдингу:

— Благодарю за очень достойную любезность, сэр.

— О нет, сэр, — объяснил Филдинг. — Должен попросить у вас прощения, но благодарностей не нужно. Все это никоим образом не персональное. Все корабли королевского флота дают салют из двадцати одного выстрела в день коронации.

Кто-то рассмеялся. Фокс в бешенстве заспешил к сходному трапу.

Смеялись на спардеке или на шкафуте. На квартердеке этот мелкий болезненный инцидент никто вообще не заметил. Пока «Диана» возвращалась к обыденному состоянию, Джек несколько раз прошелся взад-вперед, обмахиваясь парадной шляпой с золотыми галунами. Стивену он сказал:

— Где-то в этих водах Том сделал то же самое. Как же я надеюсь, что они нас услышали! Это их заставит мчаться сюда, как огонь по фитилю. —

Они дошли до бизани. Джек, бросив взгляд вперед, заметил юнгу. Тот сидел на фока-гардель-битсах, грациозно раскланиваясь. — Мистер Филдинг. Этот юнга, Лоури, дурачится на носу. Пусть он поднимется на марс как можно быстрее и до ужина поучится там хорошим манерам.

Все понюхавшие пороха моряки разделяли точку зрения капитана по поводу орудийной стрельбы: ничто не приведет другой военный корабль из-за горизонта так быстро, как грохот далекой канонады, пусть из-за расстояния он больше похож на щебетание ласточек в печной трубе. На марсах вглядывались в горизонт еще усерднее, если это вообще возможно — столь усердно, что незадолго до того, как к Джеку собрались на обед гости, ему доставили сообщение: с грот-марса Джевонс (заслуживающий доверия человек) почти точно заметил пусть и не парус, но что-то очень похожее — далеко с подветренной стороны, два румба по правому крамболу, то ныряет за горизонт, то снова появляется. С фок- или бизань-мачты этого не подтверждали, но так они обе значительно ниже.

— Кажется, самое время взглянуть, — ответил Джек. — Стивен, будь так добр, займи Блая и Дика Ричардсона на минутку, если они придут раньше меня.

Он бросил мундир на стул, схватил подзорную трубу и направился к двери. Открыв ее, Джек оказался лицом к лицу с гостями.

— Извините меня, джентльмены, я вас покину на две-три минуты. Хочу подняться наверх и попробовать разглядеть этот парус.

— Можно мне с вами, сэр? — поинтересовался Ричардсон.

— Разумеется.

На палубе Джек окликнул дозорного, чтобы тот спустился и освободил дорогу. Пока Ричардсон сбрасывал мундир и жилет, капитан уже взлетал по вантам все выше и выше на марс, где как раз показался дозорный.

— Господи, сэр, как я надеюсь, что я прав.

— Я тоже надеюсь на это, Джевонс.

Джек уцепился за наветренные стень-ванты, пока Ричардсон карабкался по подветренным. Очень скоро они оказались на топе мачты, на посту дозорного, стоя на салинге и дыша чуть быстрее обычного. Обхватив одной рукой брам-стеньгу, Джек пробежал взглядом по западной дуге горизонта.

— Где именно, Джевонс? — крикнул он.

— Между одним и двумя румбами по крамболу, ваша честь, — последовал тревожный ответ. — Мелькнуло и исчезло, вот и все.

Джек снова осмотрелся, тщательно и аккуратно: море, море и ничего больше.

— Что ты видишь, Дик? — спросил капитан, передавая ему подзорную трубу.

— Ничего, сэр. Ничего. Боюсь, что вообще ничего, — наконец-то скрепя сердце ответил Ричардсон.