Сальфарады

Едва за моей спиной возник Том, сверкающие пятна, пульсируя, начали приближаться, глядя на нас едва различимыми на их телах светлыми глазами, казалось, пронизывающими нас насквозь. Каломели. Наконец, вперед выплыло создание, на чьем теле выступали бледно-сиреневые переливающиеся узоры. Рта у нее не было, но я отчетливо расслышала повисшие в густом воздухе – или в чем мы находились – хрустальным дребезжанием слова приветствия и вопроса, кто мы.

– Мое имя Артур, – дедушка вышел вперед и низко поклонился; длинные седые волосы его рассыпались на истертый плащ. – Старший капитан ордена Ловцов. Мы призваны нести защиту мирным людям от атакующих нас существ, которым дали имя сальфарады. Они уничтожают нас, и скоро, непременно, достигнут и ваших земель. Мы пришли к вам с просьбой о помощи. Вы обладаете даром видеть вещи, что находятся в потоке времени. Видеть сквозь пространство. Помогите нам найти источник сальфарад, их сердце, порождающее этих злобных чудовищ.

– Плата, – тонкой мелодией разнесся дребезжащий голос, – жизнь одного.

Что это значит?

– Вы не понимаете! – вскричал дедушка, резко выпрямляясь, лицо его полыхало от гнева, но я видела затаившийся в глазах ужас. – Прошу вас, помогите. Как вы можете говорить о плате? Ведь это и к вам имеет отношение! Сальфарады не знают жалости, не сейчас, так через месяц, но вы неминуемо подвергнитесь нападению!

– Наши границы выдержали испытание временем, – ответил серебристый сгусток, не мигая глядя на нас. – Мы существовали за много веков до сальфарад и будем существовать столько же, когда их уже не станет. Нас пытались завоевать, и те, кто хотели подчинить нас своей воле, ныне боятся и избегают ступать в наши земли.

– Сальфарады – не люди, – с горечью произнес дедушка, – они сокрушат вас.

– Уверяю вас, мы устоим против сальфарад, против людей и против любого, кто посмеет посягнуть на нашу свободу и жизнь. А вы? Вы беспокоитесь о нас или о себе? Откажи мы вам в помощи, что вы будете делать? Справитесь ли сами или падете? В опасности находитесь вы; мы же защищены священными стенами нашего дворца. Мы вне ваших войн, вне ваших законов, вне ваших жизней. Все беды вашего мира нас не касаются.

– Я повторяю: они могущественны и безжалостны! Неужели вам не хватает у…

– Вы пришли просить о помощи, – голос резал, словно металл, – и мы пустили вас и готовы выслушать, и даже оказать всю посильную помощь, но вместо того, чтобы смиренно дать то, что причитается нам по праву, вы угрожаете нам, оскорбляете нас и сулите, что откажи мы вам и наш народ будет истреблен некими сальфарадами, которых мы никогда не видели в наших владениях. Это вопиющее неуважение. Даю вам последний шанс: плата или уход. Отвечайте, а ежели с ваших уст слетит еще хоть одна угроза, мы нападем, и выбраться на поверхность вы уже не сможете. Отвечайте!

Воздух завибрировал сильнее.

Дедушка собрался что-то сказать, но Том остановил его, шагнув вперед:

– Раз нужна человеческая жертва, то… – его голос едва заметно дрогнул, – я предлагаю вам себя, чтобы остальные могли узнать, где искать сердце сальфарад.

– Том, – схватил его за руку дедушка; сердце мое неприятно кольнуло.

– Я прошел через десятки городов и деревень, – привычный блеск в глазах юноши померк, уступая место гулкой пустоте, – я видел, что чинят в моем родном мире чужеродные твари, видел, как они убивают и что после них остается от людей. А я ничего не могу сделать. Я испытал на себе их прикосновение. Дьявольская боль. А только представить, что чувствуют те, кого эти хреновы щупальца покрывают полностью. Ко­жа пу­зырит­ся и пла­вит­ся, а выр­вать­ся ты не мо­жешь, при каж­дом дви­жении их склиз­кая плоть все боль­ше пог­ру­жа­ют­ся в твое те­ло. Спас­тись от сжи­га­юще­го по­целуя саль­фа­рада нет воз­можнос­ти. Люди перед ними бессильны, и если есть хотя бы один крошечный шанс спасти их, я хочу сделать это. Даже если придется отдать жизнь. Ведь как бы там ни было я – лишь ничтожная часть этого мира, и это невысокая плата за жизнь всех других людей. Разве я не прав, Наставник?

Он нервно сглотнул, отчего его кадык резко скакнул вверх и снова опустился; натянутая улыбка на бледных губах выглядела нелепой. Дедушка с минуту неотрывно смотрел Тому в глаза, после с тяжелым вздохом отпустив его руку. Каломели окружили нас, подталкивая к выступившему в середине зала кругу, запиленному резкими узорами с тремя овальными темно-синими камнями на переплетениях и одним ромбовидным в центре. Нас попросили сесть за пределами этого круга, каждого как раз напротив одного из камней. Том опустился, напряженно глядя на каломели. Пульсирующая фигура приблизилась к лицу юноши, касаясь его вытянувшимися из блестящей массы тонкими руками, что-то, словно бы бессвязно, напевая протяжным шепотом.