Салават Юлаев

- В обход идут...

"Бежать!" - мелькнуло в голове Салавата.

Он нащупал рукоять пистолета за пазухой. Но в это время из-за кустарников раздался крик нескольких голосов:

- Э-гей!..

- Айда сюда! Тут мы... - отозвался солдат, - Стой смирно! - приказал он Салавату. - Стой!

Салават махнул рукой.

- Стою, чего тебе!

Он сказал спокойно, но в жесте было столько отчаяния, что солдат сочувственно пробормотал:

- Не бойсь, авось обойдется...

Треск сучьев приближался. На виду из-за деревьев показалось еще с десяток солдат.

Салават стоял, опустив голову. Из-за пазухи он вынул вместо пистолета кусок хлеба и, стараясь казаться равнодушным, стал лениво его жевать.

Солдаты в овраге медлили. Салават обдумывал план.

Выйдя на Юрузень, оставив Кинзю кормить жеребца, он обманул всех - и Кинзю, и Айтугана. Они все ждали его возвращения, но Салават заранее подумал, что по снегу будет трудно проехать верхом, тем более что ехать пришлось бы в сторону от дороги, потому что по всем дорогам рыскали солдаты Фреймана. Он решился бежать на лыжах. Салават досадовал, что приходилось бежать обходной дорогой и терять драгоценное время.

И вот все кончено.

"Не выпустят, свяжут, нет, не уйти!.." - вспыхнуло в мыслях. Сердце сжалось и загудело. Салават взмахнул палками, торопясь попасть к спуску, где конным за ним не угнаться.

- Стой, знаком!.. Стой, дьявол, стой! - послышались сзади крики солдат. - Братцы, живее!

Ветер тонко свистнул в ушах Салавата. Салават оглянулся. Лошадь переднего солдата увязла по брюхо в снегу. Салават снова взмахнул палками. Слева от него появилось еще с десяток всадников, преградивших путь. Ударили выстрелы, и сучки посыпались, сбитые пулями с деревьев.

Салават вскинул ружье и выстрелил в сторону солдат, поспешно второй раз зарядил ружье, и снова грянул его выстрел. Один солдат и лошадь упали ранеными. Салават хотел перезарядить ружье, но какой-то солдат бесстрашно бросился на него. Тогда Салават выхватил пистолет и твердой рукой, уверенно пустил еще пулю в грудь преследователя. Он схватил второй пистолет и выстрелил еще раз. Лес огласился треской перестрелки. Солдаты прятались за стволы деревьев. Салават успел зарядить ружье в выстрелил, зарядил пистолеты и выпустил еще по выстрелу. Он тоже старался прятаться за стволы сосен, поспешно отступая. Солдаты пытались настигнуть его, подъезжая и перебегая от ствола к стволу между каждыми его двумя выстрелами. На стороне Салавата было то преимущество, что он скользил на лыжах, тогда как солдаты, перебегая пешком и переезжая на лошадях, вязли в снегу.

Так, отступая все ближе к спасительному спуску с горы, Салават отстреливался около получаса. Ловкий и меткий в стрельбе из лука, он не был таким метким стрелком из ружья и пистолетов. Правда, деревья уберегали его от солдатских выстрелов, но у него кончились запасы пороха и свинца. Салават забил последний заряд и выпустил его в череп солдату, рискнувшему подойти ближе всех.

Пистолеты были пусты. В пороховнице не осталось ни крошки.

Он огляделся. Его преследователей, солдат, было еще человек двадцать.

Салават взял ружье за ствол, поднял, как палицу, над головой и изо всей силы ударил прикладом по стволу сосны. Ружье сломалось.

- Имай теперь! - крикнул Салават, пускаясь бежать на лыжах.

В то же мгновение он упал от удара по голове: один из солдат метнул ему в голову фляжку с водой.

Подоспевшие товарищи удачника били Салавата по голове и спине сапогами.

Он потерял сознание{467}.

Салават очнулся в избе, переполненной народом. Здесь был начальник отряда поручик Лесковский и несколько человек солдат.

- Очнулся, - сказал Лесковский. - Эка вы, ребята, неаккуратно как. Он, должно, важный вор и живым представлен быть долженствует...

- И так уж, ваше благородие, надо бы с ним легче, да нельзя: он ведь, как бешеная тигра, кидался - восемь человек поранено да трое смертью побито. Нам бы его тут и кончить, да еще и в живых его же, злодея, оставили.

- Кабы этого вора на воле оставить, он бы народу и более погубил, может, толпу набрав таких же воров.

- Я, чай, таких и не бывает. Нешто это человек, я мекаю, - несмело выговорил маленький солдатик. - Сатана!

- Сатана - так бы его крестом одолеть можно, либо "да воскреснет бог", а ежели флягой - какой он сатана? - презрительно отозвался другой.

- Хватит трепать языками, ребята. Писарь пришел? - прервал разговоры Лесковский.

- Пошли, ваше благородие, за ним.

- И ладно, ступайте все. Возле дома караулы поставить. Надо строго беречь, коли вправду он Салаватка - награда всем будет.

Солдаты вышли. Лесковский и Салават остались вдвоем.

- Как тебя звать? - спросил Лесковский.

Салават молчал. Он лежал, связанный, на лавке. В голове, разбитой солдатскими сапогами, с каждым ударом сердца отзывалась боль, как бы от новых ударов. Мысли мешались. Он все еще не мог осознать, что пришел конец его жизни, что петля уже накинута на шею, что он в руках человека, которому он должен отвечать.

Когда это дошло до сознания его, Салават еще упорней замкнулся молчанием.

- Как зовут, говорю, скуломордый? - повторил поручик.

Салават ничего не ответил, закрыв глаза.