Салават-батыр

— Тут такое дело, улым. Гости мечтают на Хабантуе побывать. Мы могли бы им показать, как он проходит. Вот я и решил устроить небольшой праздник. Как ты думаешь, осилим?

— Дней пять на подготовку дашь, атай?

— Ну что ж. Гости, как я понял, не так скоро в обратный путь собираются. Времени, я думаю, нам хватит. Так что начинайте.

Салават тут же созвал своих товарищей-однолеток. Посовещавшись, они с жаром принялись за работу. И к концу второго дня все было готово.

* * *

Уже на рассвете третьего дня мелюзга, малай-шалай, сновала верхом на великолепных скакунах по всей территории яйляу взад и вперед, надрываясь от истошных криков.

— Идите на бэйгэ! Все — на бэйгэ!

— Несите подарки для победителей!

— Не осрамимся перед большими гостями!..

Люди толпами повалили к месту, где должно было состояться торжество в честь приезжих. Дождавшись, когда народ соберется, Салават отдал приказ начинать.

Узнав, что среди присутствующих есть представители родов тамъян, катай и кыпсак, Юлай удивился.

— Они-то как прознали, что у нас сегодня праздник?

— А что в том плохого, что они здесь? — спросил Рычков.

— Да нет, как раз наоборот, очень даже хорошо, — ответил Юлай. — Только знать бы, получили ли они разрешение своего начальства.

— Неужто для того, чтобы участвовать в таких игрищах, чье-то разрешение требуется?

— Это не мы придумали. Так Белый царь с губернатором повелели, — объяснил Юлай. — После подавления бунтов Карахакала и Батырши… Нет нашему народу теперь никакого доверия. Без разрешения старшины люди не могут ни йыйыны[38] собирать, ни сородичей навестить, которые в соседних аулах проживают.

— А что, такое и в самом деле может случиться? Я имею в виду новые выступления башкирцев.

— Ничего не могу сказать, — ответил Юлай, отводя глаза в сторону.

— Вы-то сами не побоялись почему-то состязания проводить…

— Еще бы! В своей волости я пока что хозяин, — с достоинством произнес Юлай и, немного подумав, добавил: — И потом. Я не думаю, что их превосходительство губернатор был бы против. Ведь мы все это ради вас затеяли, ради уважаемых ученых.

— Ну да, конечно, — быстро согласился с ним Рычков. — Мы вам так за это благодарны!

Лепехин в их беседе участия не принимал. Академик с увлечением наблюдал за происходящим. Его занимали не столько сами лошадиные бега, сколько зрители, с неподдельным восторгом и азартом следившие за их ходом. Громкими возгласами они подгоняли как побеждающих, так и отстающих. «Сколько же эмоций, какой выплеск энергии!» — отмечал про себя ученый. — «А какие лица! В них столько радушия и света».

Он не мог не обратить внимания на то, что все мужчины пришли на праздник в опрятных светлых одеждах. Те, что побогаче, надели поверх нарядные стеганые камзолы. И никого, кто был бы без головного убора. На одних — войлочные колпаки, на других — богато украшенные тюбетейки-каляпуши да кэпэсы.

Еще наряднее приоделись женщины. Их яркие костюмы были расцвечены кораллами и украшены монистами из множества серебряных монеток. На всех — разноцветные украшения. Такая красота, что глаз не отвести. Будто цветы на лужайке. У молодых женщин, снох да невестушек, в ушах — сережки, а волосы заплетены в две длинные косы с подвесками-сулпы на концах.

У кого-то сзади — чехлы-накосники в виде широких лент с монетками. На некоторых — головные уборы, называемые кашмау, украшенные, как и все остальное, серебряными монетами и кораллами. Молодой академик взял себе на заметку, что лаптей ни башкирки, ни башкиры не носят. Они предпочитают кожаную обувь или суконную, но тоже с кожаным низом.

Лепехин с нескрываемым интересом разглядывал и старался запомнить детали непривычных его глазу башкирских праздничных нарядов.

Наблюдая за поведением башкир, он все больше убеждался в том, насколько вольнолюбив этот народ.

Ничто не ускользало от его пристального внимания. Вон там, возле реки готовится угощение для участников состязаний. В казанах на таганах варится мясо, рядом пыхтят медные самовары.

Лепехин не стоял на одном месте. Он переходил от одного кружка к другому и, вытягивая шею, разглядывал из-за спин зрителей артистов, демонстрировавших свои таланты. В одном кругу исполнялись частушки-такмаки с приплясом, в другом играли на курае, в третьем соревновались сэсэны-сказители. А вот и кюрэш — борьба силачей…

Тем временем к Рычкову пробрался сквозь толпу его сын. Петр Иванович поинтересовался, где Салават.

— Он там, чуть подальше — махнул рукой Николай. — Готовит еще один заезд — состязание среди победивших.

У тех, кто это слышал, загорелись глаза от воодушевления.

— Какая замечательная идея — выявить лучшего из лучших, — заметил кто-то из гостей.

— Постой-ка, а почему повторные скачки в другом месте проводить надумали? — спохватился Рычков.

— Говорят, здесь места маловато. Развернуться будет негде.

— А почему нас о переносе не предупредили?

— Вот как раз мне и велено было вас пригласить, — сказал, усмехаясь, Николай.

— Ну так пойдемте же скорее!..

Предвкушая настоящие профессиональные бега, собравшаяся толпа зрителей возбужденно гудела.