Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее

1 мая 1960 г. советской ракетой «земля-воздух» над Свердловском сбит американский самолет-шпион Lockheed U-2. До этого дня американцы свободно летали над территорией СССР на высоте 19–21 километр, недостижимой для советских истребителей и ракет. Но техника идет вперед, и ракетой нового класса U-2 был сбит, а его пилот Гари Пауэрс, вместо того чтобы, согласно инструкции ЦРУ, взорвать фотоаппаратуру и покончить с собой иглой с ядом, инструкцию не выполнил и спустился на парашюте. «Все живое хочет жить» – как всегда ярко откомментировал этот непатриотичный поступок Пауэрса Н. С. Хрущев (Пауэрсу дали десять лет, но 10 февраля 1962 г. его и еще одного обвиненного в шпионаже студента-американца обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля; по возвращении в США Пауэрсу грозило серьезное наказание, но рассматривавший его дело сенатский подкомитет снял с него все обвинения, и он продолжил работу в военной авиации).

Хрущев этого разведполета Америке не простил, и эпизод 1 мая 1960 г. положил конец краткому потеплению советско-американских отношений после визита Хрущева в США в сентябре 1959 г.

12 октября 1960 г. произошел еще один знаковый эпизод холодной войны эпохи Хрущева, когда Никита Сергеевич, участвовавший в заседании Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, во время обсуждения «венгерского вопроса»[42]снял ботинок и стал демонстративно стучать им по столу, заглушая «антисоветского оратора».

Можно, конечно, посмеяться, но холодная война – это не шутка (см. ниже о Карибском кризисе). Сахаров в своих «Воспоминаниях» пишет, что Хрущев в своих выступлениях не раз подчеркивал, как бы обращаясь к империалистам, что те же самые баллистические ракеты, которые запустили в космос спутник и человека, могут нести и нечто совсем другое, для чего они, собственно, и создавались, в том числе согласно докладной записке Сахарова в октябре 1953 г. (см. главу 6).

Сахаров:

«В 1959 году я впервые увидел Хрущева в роли главы правительства. Ю. Б. Харитон и я были приглашены в качестве представителей объекта присутствовать на межведомственном совещании, посвященном некоторой общей военно-технической проблеме. Совещание проходило в Кремле, в зале, известном под названием “Овального”, под председательством Хрущева. Он произнес вступительную речь, в которой подчеркнул важность обсуждаемой проблемы и резко критиковал за плохую работу руководителей многих ведомств, в первую очередь – персонально Устинова[43], а также Яковлева (авиаконструктора) и Туполева. Про Яковлева Хрущев сказал, что тот совсем перестал заниматься своим делом, а сделался “писателем”. Потом я узнал, что Яковлев написал воспоминания, в которых он, в частности, с большим пиететом писал о Сталине. Не знаю, играло ли это или что другое роль в недовольстве Хрущева. Воспоминания Яковлева, кажется, вышли из печати уже после снятия Хрущева. Туполева Хрущев обвинил в фантазерстве и гигантомании. В это время Хрущев, по-видимому, хотел в какой-то мере ограничить спектр военно-технических усилий и капиталовложений, сконцентрировавшись на наиболее эффективных направлениях. В этом, как и в других своих начинаниях, он, как я думаю, встречал со стороны определенных бюрократических кругов глухое сопротивление, почти саботаж».

Советский военно-промышленный комплекс и первая встреча с Брежневым (1958)

Сахаров:

«Манера Хрущева держаться уже в 1959 году была совсем иной, чем та, которую я наблюдал на заседаниях Политбюро в 1953–1955 годах (к слову сказать, после 1955 года я уже ни разу не приглашался). Тогда он явно старался быть в тени. Теперь же, с видимым удовольствием, был на первом плане, задавал выступающим острые вопросы, иногда перебивал их, давая часто понять, что последнее слово принадлежит ему. На меня он произвел тогда впечатление умного, истинно крупного человека, быть может чересчур самонадеянного и податливого на лесть (но это легко говорить задним числом) и с недостатком общей культуры (тоже, быть может, я это понял потом).

После Хрущева выступал Устинов. Он кратко, но конкретно, со знанием дела, описал, что делается и предполагается делать в многочисленных военно-научных и военно-промышленных организациях. Затем он сказал:

– Я согласен с вами, Никита Сергеевич, что имели место крупные ошибки в определении направлений и приоритетов, и обещаю вам приложить все силы для их исправления.