Сахарный павильон

С начала сентября закончился сезон купальных машин. Деревянные кабинки были отвезены на поле, за городской окраиной, где их поставили рядами, чтобы подлатать и подкрасить за время зимы. По времени это как раз совпало с началом учебного года.

Софи и Клара проводили в этот день своих подопечных до дверей школы. Софи, благодаря вырученным ею призовым деньгам, одела Антуана с иголочки и снабдила всем необходимым для учебы. Больше всего ему понравилась шапочка, точно такая же, как у Билли и остальных ребятишек в классе.

Мисс Стэнтон вышла навстречу новым ученикам.

– Я здесь, мисс! – воскликнул Антуан, сняв при этом шапочку, как его учила Софи. – Так что можно начинать занятия.

– Думаю, что да, – сухо ответила мисс Стэнтон. Если бы она не знала, что это всего лишь племянник дочери кондитера, она бы подумала, что, у мальчишки врожденная наглость аристократа.

Отдыхающие в Брайтоне стали разъезжаться по домам. Поначалу, когда еще стояли теплые деньки, это происходило крайне редко, но лишь только зарядили дожди, как начался массовый отъезд. Экипажи, груженные вещами отъезжающих, запрудили дорогу на Лондон. Оставшиеся на побережье эмигранты-дворяне могли считать, что им крупно повезло, если на зимние месяцы их пригласили погостить в Лондон их новые английские знакомые. Особой популярностью пользовались приглашения встретить новый год и Рождество в каком-нибудь известном английском поместье.

В «Старом Корабле» со дня на день ожидали возвращения Гарри, хотя точное время его выхода на работу было неизвестно. А поэтому, когда он как-то появился в полдень на кухне в парадном платье, для всех это явилось полной неожиданностью. Софи искренне радовалась его возвращению, хотя для нее это и означало неизбежное возвращение к обязанностям официантки.

– Рады тебя видеть, – поздравили Гарри все, кто работал на кухне в этот день. – С возвращением!

– Нет, ребята, сюда я уже больше не вернусь, – неожиданного заявил Гарри. В ответ поднялся такой шум, что бывшему специалисту по пудингам пришлось энергичными взмахами рук призвать присутствующих к молчанию. – С завтрашнего дня я приступаю к своим новым обязанностям. Отныне – я шеф-повар таверны «Касл Инн».

Все притворно возмутились, что Гарри продался извечным соперникам гостиницы «Старый Корабль», после чего последовали самые искренние поздравления. Повернувшись к Софи, Гарри весело ей подмигнул.

– Так что можешь за свою работу не бояться, более того, тебе повысят жалованье, так как теперь возьмут на постоянную работу. Но лишь только откроется вакансия на должность кондитера в «Касл Инн», я не замедлю к тебе обратиться.

Софи поблагодарила его за заботу, тем не менее, твердо решив про себя, что в следующий раз ее уже будет ждать совершенно иная работа.

В этом же месяце Софи, рыдая, вытащила из своей шкатулки узенькую алую ленточку и повязала ее на шею. У нее не было траурного платья, но Клара одолжила ей черную косынку и манжеты. За день до этого по всей Брайтонской округе разнеслась весть о том, что на гильотине казнена Мария Антуанетта. Не стало самой очаровательной королевы Франции. В последующие дни весь Брайтон оделся в траурные цветы. Большая часть англичан уехала в Лондон, но это лишь способствовало тому, чтобы скорбь эмигрантов повсеместно бросалась здесь в глаза.

Находившийся в это время в Морском Павильоне принц был глубоко потрясен страшным известием и в срочном порядке отменил все намечавшиеся на ближайшие дни празднества в знак уважения к принявшей мученическую смерть королеве. Когда секретарь подал ему на подпись накопившиеся за последнюю неделю бумаги, на принце были черные бриджи и такого же цвета камзол. Среди бумаг оказалось и немало векселей, по которым уже давно надо было платить. Он просмотрел некоторые из них. Быть может, ему и не нужны эти осыпанные бриллиантами пряжки для туфель, но они так ему понравились, к тому же сделаны они были великолепно. Был здесь и вексель от Тома Фоксхилла об оплате изысканных китайских часов с золотыми колокольчиками, а также сообщения от агентов, предлагавших ему произведения искусства, перед которыми он все равно не смог бы устоять. Будучи истинным знатоком прекрасного и страстным коллекционером, принц знал, что обречен на вечные долги.

Его Высочество тяжело вздохнул. К несчастью, принадлежавшая ему по праву принца привилегия на огромные доходы до тех пор, пока он не станет королем, оставалась лишь на бумаге.

– Я оплачу этот вексель, – сказал принц, выбирая из кипы бумаг одну-единственную. – Все остальное унесите.