Сахарный павильон

Атмосфера на кухне внезапно стала крайне наэлектризованной. Лакеи побежали занимать свои места. Уже была слышна музыка и, судя по всему, банкет должен был вот-вот начаться. Софи поспешила уйти с прохода, так как слуги уже побежали с накрытыми блюдами в сервировочную, находившуюся между кухней и банкетным залом. Именно с находившегося там стола, лакеи будут забирать многочисленные тарелки для каждой из нескольких смен блюд. Софи стала у стены, откуда ей было видно все, и никто при этом не рисковал споткнуться о ее ногу. Один раз шеф-повар протянул ей кусок тушеной индейки на вилке, а после первой смены блюд, ей дали тарелку оленины. Софи также достался бокал вина, к тому времени когда этот напиток уже лился рекой в банкетном зале.

Банкет уже продолжался в течение трех часов, когда на кухню быстрым шагом вошел королевский камердинер. Заметив Софи, он сразу же с ней поздоровался.

– Давненько мы с вами не виделись, миссис Фоксхилл, – не расслышав ее сказанного с улыбкой ответа из-за грохота медных сковородок, он скорчил смешную гримасу, – Здесь очень шумно, чтобы разговаривать. Давайте найдем более тихое место.

Они нашли удобную скамью в коридоре и обменялись семейными новостями. Затем, словно он думал о том же, что и Софи, камердинер заговорил о миссис Фицхерберт.

– Блестящая леди! – вздохнув, заметил он. – В течении всех этих лет, прежде чем Его Величество стал королем, она, как никто, утешала его и давала ему мудрые советы. И кроме того, постоянно следила за тем, чтобы он не пил слишком много и был более разборчив в еде. Она ухаживала за ним, если он был нездоров, и даже как-то раз спасла его от верной смерти, когда уже все доктора поставили на нем крест. Вы случайно не знаете, как она живет сейчас?

– Знаю, – ответила Софи. – Совсем недавно я гостила у нее, и смею вас заверить, она проводит дни в компании своих добрых знакомых. Мария по-прежнему гостеприимна и заботится о счастье и благополучии своих юных воспитанников. – Софи еле заметно покачала головой. – Я все еще не могу поверить, что такая любовь, какая была между ней и Его Величеством, умерла, не оставив следа. Я даже слышала, что во время случайных встреч, они ведут себя так, будто никогда не были знакомы, и стараются, чтобы их пути не пересекались.

На лице камердинера изобразилась нерешительность, словно он раздумывал, стоит ли ему открывать некоторую тайну миссис Фоксхилл. В конце концов, он не выдержал.

– Если я вам расскажу кое о чем, что не предназначено для посторонних ушей, будете ли вы постоянно хранить тайну? Учтите, я не говорил об этом даже собственной жене…

– Даю вам честное слово. За свою жизнь я сохранила немало чужих секретов.

Хотя, посмотрев по сторонам, камердинер и убедился, что в этот момент их никто не подслушивает, тем не менее, говорил он шепотом.

– Если вы помните, король ничего не выбрасывает, будто сюртук или старое письмо. Таков его обычай. Ящики его рабочего стола буквально завалены любовными записками и локонами особ, под чары которых, Его Величество попадал в продолжении своей жизни. Но поверьте, ни одна из этих женщин ничего для короля не значит. Однако день и ночь он носит медальон с портретом миссис Фицхерберт, написанный еще в те времена, когда он впервые с ней познакомился и сразу же влюбился. Так вот, мне совершенно случайно пришлось узнать, что король написал завещание, в котором, в частности, говорится, что в случае его смерти никто не смеет снять с него этот медальон. Он должен быть похоронен вместе с ним.

Софи была глубоко тронута услышанным от камердинера.

– Значит, память о ней до сих пор много для него значит. Я искренне благодарю вас за то, что вы мне только что рассказали.

Но прежде чем камердинер успел ей ответить, из открытой на кухню двери донесся крик:

– Пора нести сахарную фантазию.

Софи сразу же поспешила на кухню, чтобы самой руководить двумя лакеями, назначенными нести золоченый пьедестал со сладкой скульптурой. Прежде чем они тронулись с места, к Софи подбежал запыхавшийся Ник.

– Его Величество желает, чтобы вы также приняли участие во вносе сахарной фантазии в банкетный зал!

Софи была в ужасе. С тех пор как ее царствующий патрон навсегда расстался с миссис Фицхерберт, ни ее, ни Тома более не приглашали на светские приемы, хотя деловые отношения с королевским двором у фирмы Делькур по-прежнему процветали, к взаимной выгоде обеих сторон.

– Я готова, – сказала она символически взявшись за середину золоченого пьедестала и пройдя с лакеями через широко распахнутые двери в банкетный зал.