Сахарный павильон

Марте не оставалось иного выхода, кроме как повиноваться и подойти вплотную к пляшущим за железной решеткой языкам пламени. К великому разочарованию ныряльщицы, принц придвинул к камину два стула, один для себя, другой для нее. Принц сел, положив руки на колени, и глаза его исполнились чисто мальчишеского озорства. Принц все еще любил кого-нибудь разыграть, а Марта как раз предоставляла для этого определенную возможность. Она не ведала, что когда принц стоял на пороге кухни, он успел заметить, как Марта взяв со стола большой кусок масла и завернув его в бумагу, положила в карман.

– Мне как-то неловко сидеть в вашем присутствии, сир, – пробормотала Марта, мечтая поскорее отсюда уйти.

– Я уважаю ваши старые кости, мадам, так что сидите.

Она повиновалась, сознавая с ужасом, что масло в ее кармане, как раз с той стороны, где жар от камина сильнее всего. Принц принялся рассуждать о ее работе, вновь упомянув о том, что когда он совершал утренний заплыв, вода была на редкость холодной. На кармане стало расплываться жирное пятно, и Марта попыталась прикрыть его рукою. Она вскочила вне себя от радости, когда Его Высочество, наконец, встал, пожелал ей всего хорошего и вышел с кухни. Приличная лужица растопившегося масла натекла на каменные плиты под ногами Марты.

Принц все еще улыбался по поводу проделанной им только что шутки, когда перед его глазами предстала экономка дворца.

– Какие будут распоряжения, сир?

– Пошлите миссис Марте Ганн новое платье из отличнейшего сукна, приличный отрез, чтобы ей хватило на пару нижних юбок и фунт масла.

– Будет исполнено, Ваше Высочество, – ответила заинтригованная экономка. Она еще не видела того масляного пятна, что придется отскабливать с пола большой кухни.

К концу летнего сезона Софи подошла с неплохими результатами: прибыль от ее кондитерского дела продолжала увеличиваться, и к тому же она успела обеспечить себе приличное количество регулярных заказов на зиму. Причем не только из Лондона, но уже из самых разных мест Англии.

Как-то утром, зайдя в лавку Фоксхиллов, она протянула Ричарду мешочек с деньгами.

– Это те деньги, которые дал мне Том, после того как выиграл на нью-маркетских скачках, – объяснила она.

– Не знаю, стоит ли мне их принимать, – с сомнением проговорил Ричард. – Вы говорите, никаких письменных обязательств не было, да и не говорил он мне об этом ничего.

– Я все время думала об этих деньгах как о долге. И для меня это оставалось своего рода джентльменским соглашением. Пожалуйста, отдайте ему этот мешочек. В конце концов, это будет означать, что отныне кондитерская фирма «Делькур» будет принадлежать только мне.

– Отлично, я сделаю так, как вы просите.

Когда Софи в очередной раз ужинала с Ричардом, а она позволяла себе это время от времени, тот рассказал ей, что Том крайне удивился возврату мнимого долга.

– Мой брат поблагодарил вас и сказал, что принимает эти деньги, точно так же, как вы когда-то приняли от него пистолет. Том также пожелал вам дальнейших успехов в делах.

– Я рада, что он принял их без какой-либо неприязни, – слегка улыбнулась Софи. Просто удивительно было, насколько они с Томом понимали друг друга в некоторых вопросах, и сколь безнадежное непонимание существовало между ними в остальном.

Совершенно неожиданно Софи подвернулся прелестный домишко. Она уже давно подыскивала себе собственное жилье. Но все без исключения брайтонские дома, что дешево сдавались в аренду на круглый год, были весьма ветхими строениями, теснившимися в наиболее бедной части города. Как-то холодным и ясным ноябрьским воскресеньем Софи взяла Антуана и Билли на прогулку, позволив тем самым Кларе подремать часок-другой у камина. В отличие от обычной прогулки по песчаным отмелям, Софи решила пройтись в противоположном направлении. Мальчики бежали впереди нее, собирая охапками палую листву, и осыпая друг друга медным ливнем этого поблекшего осеннего убранства. И вдруг на кривой улочке, где-то в миле от побережья, Софи заметила небольшой домик. На доске, прибитой к воротам, темно-синей масляной краской было начертано «Сдается в наем». Она остановилась и критически осмотрела возвышавшееся перед ней строение. Сложенный из кремневых булыжников, тускло мерцавших в лучах холодного солнца, и с крышей из красной черепицы, этот дом больше всего напоминал детский рисунок. Дверь размещалась посередине, на прямоугольном фасаде имелось по два окна на обоих этажах, а крышу завершала массивная труба. Широкие ворота открывали вид на усыпанную щебнем дорожку, ведущую прямо к парадному крыльцу, и колею, которая, как догадывалась Софи, скорее всего, вела к конюшне. Сад был хорошо ухожен, что наводило на мысль, что дом этот был покинут совсем недавно. Она крикнула мальчикам:

– Подождите! Идите сюда! Мне хочется здесь все как следует посмотреть.