Сахарная кукла

– Пошел ты, – прошипела Мать Года и легла на спину, потеряв к нему интерес. – Плевать мне, как я там выгляжу!.. Вам всем на меня плевать!..

Филипп посмотрел на девичью грудь под мятой футболкой.

В свои шестнадцать, он был очень рослым, не по возрасту развитым мальчиком. Он миновал ту пылкую стадию влюбленности, когда не смел взглянуть Джесс в глаза, но ее груди все еще волновали.

Девушка была много старше его. На целых четыре года. У нее уже была дочь… и муж, годившийся им обоим в отцы. И его брат, ее же любовник. Что он любовник, Филипп не сомневался.

Когда у нее случались обломы с Фредом, Джесс позволяла зажать себя в уголке, поцеловать, потискать. Но кокаин постепенно, вытеснил и его. Теперь она позволяла к себе притронуться лишь тогда, когда Филипп приносил наркотики.

– Не хочешь пойти помыться? – грубо предложил он.

– Зачем?!

– Будь ты похожа на человека, мы могли бы сесть в твою тачку и съездить на Репербан.

– Забудь про это! – велела Джессика. – На веки вечные, вообще, забудь! Иначе, я все это расскажу мужу!

Филипп нахмурился.

Пару дней назад они обшарили каждую выемку в развалинах замка, но ничего не нашли. Джесс стала ныть, намекая, что он все выкурил и вынюхал без нее. Потом – истерить, а Фил – огрызаться. Она обозвала его сопляком, он ее – наркоманкой. Она влепила ему пощечину, он ей в ответ и, когда они оба покатились по влажной еще листве… все случилось само собой.

Филипп стал мужчиной.

– Долбаный скорострел! – «поздравила» его Джессика, столкнула с себя и села.

Он не обиделся. Отец говорил, что женщинам наплевать – хорош ты, или же плох. Все удовольствие у них в голове и если ты не попал им в голову, то можешь забить на технику. В голове Джессики жил не он.

– Да, расскажи ему! Так и вижу, как Маркус все бросил и побежал отстаивать твою честь!..

– Я расскажу Фреду! И Фред расскажет все твоему отцу!

– Я думаю, – сказал Филипп, помолчав, – что нашего чувака посадили. И если ты хочешь в нос, нам нужно поискать нового.

– Ну, почему все это происходит со мной? – страдальчески прошептала Джесс.

– Потому что ты – наркоманка? – предположил Филипп. – Потерявшая берега торчушка, которая умудрилась подсесть на обычный кокс?.. Хотя, я не врач, конечно.

Он подождал, но Джесс не отреагировала. Похоже, пора было уходить.

– Хай, Филипп, – напомнила о себе Верена.

Она сидела, как взрослая. Сидела, склонив на бок голову и постукивала по бумаге карандашом, подражая Лизель, отчитывающей горничных. Обычно, она забавляла его своими ужимками, но сейчас Филиппу хотелось взрослых забав.

И еще Джессику. На полу, на земле, в траве… Где угодно.

– Септать не пьиично! – сообщила девочка.

Филипп рассмеялся и посмотрел на нее.

– Привет, Снежок!

Она была очень белая. Очень-очень, – даже для штрассенбергских девчонок. В начале вокруг шептались, что девочка – альбинос. И все, что рассказывала Миркалла – правда… К облегчению всей фамилии выяснилось, что нет. На молочную кожу девочки легко ложился загар, да и глаза оказались не красные, а очень светлые, прозрачные, серо-голубые.

Особо способные даже подсчитали, что девочка не могла быть от Альфреда. Тот был уже четыре года, как мертв, когда крошка Джесс округлилась в талии. Так долго детей не носят даже слоны и память о покойном была очищена.

– Как здорово, когда среди нас есть люди способные сложить два и два, – по праву главы семьи подытожил граф и дело закрыли.

Тем более, Ви уже подросла и дала куда больше пищи для разговоров.

– Изменяла мне? – спросил Филипп строго и, наклонившись, поцеловал ее в лоб.

Девочка снисходительно вытерпела ласку. Глубоко вздохнула, словно он ее утомил.

– Что такое?

Виви прищурилась; Филипп невольно улыбнулся в ответ.

– Ты очень красивая сегодня.

Она пожала плечами; она и правда, была красивая и знала это с младых ногтей.

Сегодня ее одели в черное короткое платье с белыми воротником и манжетами; белые колготки и черные туфельки. Длинные волосы были завиты и забраны в высокий хвост на макушке, щечки подрумянены, а на губах блеск. Ну, и Moschino Pink, разумеется.

Неудивительно, что у Греты нюх слабый.

– Что? – повторил Филипп. – Больше не нужны комплименты?

– Ты мне изменяй! Я внаю! Вы с Дзесикой много ваз уходийи!

– Э-эй! – Фил выставил вперед палец. – Мы ходили искать твой зонт. Сама сбегаешь из дома, гуляешь черт знает с кем, а потом я – изменщик.

Верена презрительно качнула в ответ хвостом и сморщила носик.

– Ты вьеш как и все мусины! – драматически изрекла она.

Фил с трудом сдержал смех. Даже Джессика, лежавшая без движения, слегка улыбнулась.

– Как все мужчины? – он наклонился над девочкой и ткнул ее пальцем в нос. – Если ты это знаешь про всех мужчин, то стопроцентно мне изменяла!

К его удивлению, Ви слегка покраснела.

– Что это ты рисуешь?

Девочка покраснела еще сильней.