Сахалин

 Он и "гонение воздвиг", т. е. начал дело о молоканах после того, как потерпел крушение на мирном пути. Прослышав о появлении сектантов, он устроил с ними собеседования; но сектант Галактионов, писание знающий, действительно как таблицу умножения, начал "предерзко засыпать батюшку ложно толкуемыми текстами". Собеседования эти были так "соблазнительны", что священник их прекратил и нашел, что секта, с которой он борется, не простая, а "опасная".

 А опасная секта, это, по мнению батюшки, молоканство.

 И вот страстные сектанты ждали, дождаться не могли "гонений" за то, что они исповедуют будто бы молоканство. Им страстно хотелось именно "неправедного гонения".

 - Пусть ижденут нас за напраслину!

 И они готовились к этому гонению за напраслину радостно, как к мученичеству.

 Сахалинская секта "православных христиан", еще раз повторяю, секта странная; в ней всего есть: и молоканства и духоборчества, есть несколько и хлыстовщины.

 Хотя у этой секты и есть "Иисус Христос", но главою ее, истинной душой следует считать "апостола Павла" - Галактионова.  

II

 Легким, широким шагом, позванивая на ходу железным посошком, идет по дороге Галактионов.

 Зажиточный поселенец, он одет, как прасол, в пиджаке, в длинных сапогах. Длинные светлые волосы падают на плечи. Белокурая бородка. Взгляд голубых глаз ясный и открытый. На лице вдохновенная дума.

 Может быть, в эту минуту стихи сочиняет.

 У Галактионова около 200 стихотворений. И стихи он любит сочинять "жалостные".

 - Чтоб петь можно было.

 Для примера приведу одно:

Я ошибкой роковою
Как-то в каторгу попал,
Уже сколько, я не скрою,
Наказанья я принял:
Розги, плети, даже кнут
Часто рвали мою плоть, -
Уж душа ли, - что на свете? -
Позабыл меня Господь.

 Остальные стихотворения в том же роде.

 Галактионову лет под сорок. Но он "старый сектант". Сектант в третьем, быть может, в четвертом поколении. Как попали его прадеды в Томскую губернию, - он не знает, но деды его в 1819 году были сосланы из Томской губернии "от Туруханска по Енисею, за 400 верст". Родители три раза судились за духоборство.

 Галактионов родился "неспроста, а для большого дела". Пророк Григорьюшка Шведов за три года предсказал его рожденье и объявил, что будет жить в нем. Когда пришла смерть, Григорьюшка собрал всех, встал, поклонился:

 - Ну, теперь до свиданья все!

 И умер.

 - С тех пор я начал жить.

 - А помнишь ты, Галактионов, как ты Григорьюшкой Шведовым на свете жил?

 - Для чего не помнить! Все помню!

 И Галактионов начинает рассказывать то, что он, вероятно, слышал в детстве от старших о пророке, но относительно чего уверовал, что это было все с ним.

 Предназначенный с детства "для большого дела", он жил, погруженный в изучение Писания, которое надо знать.

 - Вот как вы табель умножения знаете. Ночью вас спросить: "Пятью пять, сколько?" - вы ответите. Так и я всякое место Писания знать должен.

 Сектантское увлечение довело Галактионова до галлюцинаций. При встрече с духовными лицами он видел их в образе дьявола. Отсюда оскорбления и ссылки. У Галактионова была своя "заимка", небольшие золотые прииски; его их лишили и сослали в Камчатку. Из Камчатки сослали, с лишением всех прав, на поселение на Сахалин, как значится в статейном списке, "за порицание православной веры и Церкви".

 На Сахалине Галактионова сразу невзлюбили все.

 - Если б я сказал: "Пойдем и обворуем", меня бы полюбили все.

 А Галактионов занимался тем, что садился на завалинку, всякого прохожего останавливал и поучал текстами.

 Предназначенный от рождения к "большому делу", он на Сахалине, среди населения порочного и падшего, превратился в обличителя.

 - Передо мной живой человек, словно рыба, вынутая на песок, трепыхается и бьется, а я его текстами, текстами.

 Отправляясь на завалинку, Галактионов говорил себе:

 - Возьму кинжал, повешу его на бедро. Сегодня я должен убить несколько человек.

 - Тут и так-то человеку дышать нечем. А я его текстом режу.

 - На букве я как на троне сидел, и буквой как мечом убивал! - говорит про себя Галактионов.

 - И гнал я человека, аки Савл!

 - Люди и так в потемках бродили, а я им своими толкованиями тьму еще темнее делал. Это все равно, что пришел бы к человеку болящему доктор ученый и рассказал бы ему все подробно, что за болезнь и что от болезни будет. И, духу лишивши, хладно бы отвернулся и спокойно бы ушел.

 Недовольство обличителем все росло и росло.

 И в это самое время до Галактионова стали доходить слухи о живущем в селении Рыковском ссыльно-поселенце Тихоне Белоножкине, который всем помогает и никого не осуждает.

 Отношение Тихона Белоножкина к преступникам, действительно, преудивительное.

 Грозой Сахалина был беглый тачечник Широколобов, о котором я уже упоминал. Убийца-изверг, привезенный на Сахалин из Забайкалья прикованным к мачте парохода. Когда Широколобов бежал, весь Сахалин только и думал:

 "Хоть бы его убили!"