Сага о живых и мертвых

Свое «пошел в жопу» Рата проглотила. Просто отрицательно помотала головой. Вообще-то, не такая уж беззубая, — проклятая смола частично отклеилась и теперь болталась за щекой. Чуть не подавилась, когда сверху елозил. Козел вонючий.

Сак-Сак настаивать не стал, хлебнул прямо из бочонка, облился, рыгнул, распространяя можжевеловый запах.

— Огр, духарик, дрыхнет. Прямо на палубе растянулся, тартыга. В мозг ему дало с отвычки, — пират ухватил девушку за ногу, пододвинул ближе. — А ты здесь гладенькая. Что ж тебя хозяин не кормил-то? Глядишь и продали бы тебя в Конгере. Хотя там баб избыток будет, задарма пойдут.

— Я свободная, — пробормотала Рата. — Меня продавать не по закону.

Сак-Сак засмеялся:

— Забудь. Новые времена. Король Эшенба пришел. У него, или бойцы верные, или предатели и рабы бессловесные. Он «желтков» сотнями на дно опускал, и северян жалеть не станет. Скоро за «корону» десять жизней купить можно будет. Хватит, поблагоденствовали вы, пока Флот на юге гнил.

Рата благоразумно промолчала. Насчет сумасшедшего короля трудно сказать, а насчет гнили — это уж несомненно. Вон, у самого Сак-Сака язва на лице лопнула, сочится розовым, к пегой щетине капли липнут. Что у них у всех за болячка такая? Еще заразишься. Дурень когда-то подробно про вирсы и мик-робов рассказывал.

Сак-Сак трогал за колено, потом заскорузлые пальцы двинулись повыше:

— Слышь, а хозяин-то тебя еще чему учил? Сдается мне, не только пищать да ноги раздвигать ты умеешь.

Рата на миг прикрыла глаза и прошептала:

— Как пожелаете. Я постараться могу.

— Так чего сидишь? Показывай, чему теперь в Глоре честных девиц учат.

— Может штаны снимете и мне руки развяжите? Вам удобнее будет.

— Вот блоха, сразу видно из торговой гильдии. Уже торговаться начала. А ну иди сюда, пока вместо своего «клыка» шеун тебе не вставил.

Рата старалась. Сак-Сак кряхтел, развалившись на парусине. Сверху капали дождевые капли, мешались со слезами на щеках девушки. Сак-Саку нравилось, больно хватал за волосы, потом пожелал на колени поставить. Рата терпела, глотала стоны, в меру поскуливала. Шевелила кистями, растягивая веревки. Это помогало: отвлеченное занятие — вот, что нужно, когда тебя пытают. Сак-Сак снова пожелал по благородному. Девушка угождала. Мешали штаны пиратские и пояс с оружием, особенно рукоять кинжала — медный шарик навершия все норовил в глаз ткнуться. Сак-Сак от удовольствия ногами елозил — каблуки дырявых сапог ерзали по парусине. Рата терпела. Терпела, и когда язык болел, и когда пегий кабан снова на спину опрокинул. Главное, не думать и кистями двигать, веревку тянуть. Все легче, все чуть-чуть легче. Сак-Сак снова повернул, девушка окунулась лицом в вонючее. Пират прикладывался к бочонку, на затылок Раты капало, пахло хвойным лесом. Чуть легче…

Наконец, Сак-Сак с всхрипами ловя воздух, повалился на парусину:

— Вот, аванк меня утащи, славно! Была б ты чуть послаще на рожу — тебе в бордель прямая дорога.

Рата молчала. Рот полон, — выплюнешь, точно по несладкой роже отгребешь. А глотать, — вытошнит. Тем более, еще смола во рту.

Сак-Сак заворочался:

— Пойду отолью, да Огра растолкаю. Пусть побалуется, пока время есть. Совсем от баб, нуддов огрызок, отвык. Ты ему угоди. Он не то, что я, рассусоливать не будет — враз последних зубов лишишься.

Пират, пошатываясь, вывалился в ливень. Рата тряхнула головой, отбрасывая с лица прилипшие пряди. Нет. Еще одного не выдержать. Хватит. Пошли они в жопу. Кончилась жизнь, значит, кончилась.

Выхаркнула на парусину отвратительную жижу с комочками смолы. Судорожно задергала руками, — веревка с запястий снялась легко — видно, давно ослабла-растянулась. Не заметила приказчица — шибко занята была. Вздрагивающие пальцы сунулись за голенище — треугольная рукоять привычно легла в ладошку. Рата с трудом поднялась на ноги — ничего, стоять можно. Не так уж больно, вот только пустым выдолбленными дуплом себя чувствуешь.

Ливень стоял стеной. Рата с трудом разглядела Сак-Сака, — устроился у борта, мочился, покряхтывая.