Сага о Рунном Посохе

Вскоре после полудня разведчики вернулись с донесением, что Имрил, приняв на вооружение ту же тактику, что и Илиана накануне, приближался к городу, окружая его со всех сторон. Илиана надеялась, что враги не успели заметить огненные пушки, которые защитники города постарались по возможности замаскировать. Половину оставшихся в живых воинов она разместила рядом с этим мощным оружием, а другая часть укрылась в засадах на пути возможного продвижения неприятельских отрядов. Чуть больше часа спустя первая волна вражеской конницы в блеске доспехов и грохоте копыт хлынула по четырем главным улицам города к центральной площади. На первый взгляд площадь казалась совершенно пустынной, если не считать многочисленных трупов, что остались лежать здесь со вчерашнего дня.

Пыл наступающих немного поостыл, когда первые всадники увидели мрачную картину закончившейся битвы. И в этот миг откуда-то сверху раздался серебристый звук рожка.

Взревели огненные пушки.

И с четырех сторон орудия тут же ударили по неприятелю. Сила их залпа была ужасающей. На каждой из четырех улиц, только что блокированных сверкающей массой всадников, несущихся во весь опор, возникла сплошная огневая завеса. Воспламенившаяся пыль черно-багровым облаком взметнулась к самому небу, чтобы через мгновение осыпаться дождем из пепла и горящих останков тел воинов и животных.

Илиана улыбнулась, прячась среди деревьев и с радостью наблюдая за тем, как гибнут захватчики под ударами тех же пушек, которые причинили столько бед защитникам города при взятии его войсками самого Имрила.

Врагу был нанесен значительный урон, но соотношение сил все равно оставалось в его пользу. К сожалению, больше не было возможности использовать огненные пушки, поскольку теперь они нуждались в перезарядке, а топливо к ним являлось очень тонкой субстанцией, которое требовалось в течение долгого времени капля за каплей наливать в особую камеру. Илиана увидела, как из-за орудий выбежали ее воины и исчезли в соседних домах. Над Виринтормом повисла тишина.

Затем откуда-то с запада вновь донесся стук копыт, и солнце, светившее сквозь ветви деревьев, отразилось в изукрашенных самоцветами масках и стальных панцирях.

Катинка фон Бек, прятавшаяся в кроне дерева, расположенного в нескольких десятках метров от наблюдательного поста Илианы, воскликнула:

— Это Калан, с ним воины Империи Мрака. Они тоже владеют огненными копьями.

Действительно, лицо всадника, который мчался во весь опор во главе отряда, было закрыто маской Змеи. С крыш прилегающих к улице домов навстречу отряду протянулись рубиновые нити огненных копий. Несколько лучей скрестились на фигуре Калана, но он скакал, словно не замечая их. Илиана не верила собственным глазам. Никто, даже колдун, не мог оставаться неуязвимым для этих смертоносных огненных языков.

Однако спутникам его повезло куда меньше. Они падали под ударами, не успевая даже выстрелить в ответ. Уцелевшие тотчас выхватили оружие и принялись палить наугад по крышам домов, и в воздухе сплелась настоящая рубиновая паутина.

Но Калан разрывал ее с легкостью, нахлестывая лошадь и вонзая шпоры ей в бока с такой силой, что кровь струилась и капала на мостовую.

И он хохотал.

Смех этот показался Илиане странно знакомым, но сперва она никак не могла понять, откуда. И лишь затем осознала, что точно так же накануне смеялась она сама в пылу битвы.

Калан прервал бешеную скачку своего коня на главной площади, и хохот его сменился протяжным жалобным воплем, когда он обнаружил, во что превратился королевский дворец.

— Моя лаборатория!

Соскочив с коня, барон бросился к пепелищу, пренебрегая опасностью. Казалось, его совсем не интересовала участь отряда, солдаты которого с трудом отбивались от воинов Илианы, окруживших всадников.

Илиана не сводила с него глаз. Что он там ищет?

Двое воинов Илианы отделились от толпы сражающихся и побежали в сторону колдуна. Заслышав их шаги, он повернулся к ним и обнажил меч. И вновь Илиана услышала зловещий хохот, доносившийся из-под маски Змеи, он звучал как-то особенно странно и неестественно.

— Оставьте меня в покое! — крикнул он нападающим. — Вы бессильны передо мной.