Сага о Рорке

Куява поднял руку, и вмиг на крышах вкруг сбившихся в кучу северян дружно поднялись лучники – много лучников – с оружием наготове. Стигмар похолодел. Бездарно, глупо попались они в западню. Недооценили антов, а они ловко расставили для гостей капкан. Вот почему ворота детинца были открыты, вот почему нигде не было видно людей…

– Хорошо, Куява, – Стигмар выпрямился в седле; все, что он теперь мог сделать, так это спасти своих людей. – Ты победил. Мы уезжаем. Жаль мне, я ведь тебя всегда за друга полагал.

– И мне жаль. Только не уедете вы никуда.

– Ты же сказал!

– Я передумал.

Первая стрела ударила в Хьерварда-лучника, сбила его из седла прямо под копыта лошадей. А дальше десятки стрел изрешетили варягов. Куява наблюдал за избиением, пока последний из варяжского отряда, сам Стигмар-Росомаха, весь истыканный стрелами, не уткнулся в подтаявший от крови снег.

– Принеси мне их головы, – велел он одному из отроков и направился к лестнице. Все его мысли были о Яничке.

Рорк опрокинул сулею, сливая остатки меда в чашу. Хельгер шагнул к нему, но сын Рутгера жестом остановил его.

– Это последняя чаша сегодня, – сказал он. – Так что умерь свою злость.

– Я злюсь не из-за меда, Рорк. То, что случилось…

– Случилось по твоей вине, – спокойно сказал князь. – Пять человек были посланы на верную смерть. Жаль. Хорошие были воины. Стигмар еще в Роме со мной был.

– Они отрубили им головы, а тела повесили на стенах города, как стерьво звериное.

– Ты сделал бы то же самое.

– Куява открыто выступил против тебя. Если ты не покончишь с ним, анты восстанут.

– И за это я благодарен тебе, Хельгер, – Рорк сверкнул глазами. – За последние полгода ты только и делаешь, что усложняешь мне жизнь.

– Послушай, Рорк, ты еще очень молод и никак не хочешь понять самого главного. Власть требует от правителя подобающего поведения. А ты ведешь себя, как великодушный и храбрый воин, но не правитель! Ты пригрел на груди столько змей, что они задушат тебя. Боги предназначили править этой землей тебе, а ты оскорбляешь богов. Твое имя славно по всему северу, к тебе в войско жаждут попасть лучшие воины от Британии до Хазарии, а ты сидишь взаперти, напиваешься допьяна и позволяешь своим врагам бесчинствовать у тебя под носом!

– И ты опять прав, а я не прав, не так ли? Пожалуй, ты был бы лучшим князем, чем я.

– Опомнись, Рорк! Куява засел в Белоозере, открыто призывая антов выгнать северян со словенской земли. У него сын Боживоя, еще один Рогволодич. Слава богам, он пока не объявил всем и каждому, чей это ребенок. В Хольмгарде какой-то Вадим восстанавливает против нас чернь. Рогволодичи не оставили сыновей, но у Первуда и Горазда остались вдовы с дочерьми, и дочери эти скоро вырастут и выйдут замуж. Правнуки Рогволода могут соперничать и с тобой, и с детьми твоими. Надо ли говорить, как могут наши враги воспользоваться этим? Ты же свою законную дочь отправил с глаз туда, где за ней присматривает родич Куявы – Ратша. Что ты творишь, объясни мне? Если ты не понимаешь, что происходит и как следует поступать, то верны твои слова – я был бы лучшим князем.

Рорк вскочил с лавки, но мед ударил в голову, и молодой князь, выругавшись, вцепился в край стола и так стоял не сводя злого взгляда с Хельгера.

– Пошел прочь, – заплетающимся языком сказал он. – Не хочу тебя видеть.

– Лучше тебе от этого не станет. И перестань пить. Ты скоро превратишься в грязную свинью.

– Хельгер, не мучай меня, – устало произнес Рорк. – Дай мне отдохнуть. Душа у меня болит.

– Нет, это у меня болит душа! Тот, кто убил ансгримских богатырей, поразил самого Аргальфа, кто стал героем песен и прославлен во всем Норланде – ты ли это? Клянусь копьем Одина и его ожерельем, я вижу перед собой тень воина, а не потомка Рутгера Ульвассона! Ты позоришь память своего отца, Рорк. Убей меня, если хочешь, но ничего моя смерть не изменит, всякий скажет о тебе то же самое. Твоя слава трещит по швам, над тобой скоро будут смеяться – Аскольд и Дир в Киеве, Куява в Белоозере и прочие твои враги. Ты стал слабаком. А все из-за нее, из-за этой женщины.

– Замолчи, Хельгер.

– Ты сам отдал ее Куяве.

– У меня была Ефанда.

– Так о чем ты думаешь? Чего колеблешься? Убей Куяву и верни княжну. Назови сыном ее ребенка.

– Ты сказал, лучшие воины хотят служить в моем войске? Помнится, в Готеланде против нас тоже дрались наемники с половины мира. Они пришли к Аргальфу, потому что хотели воевать под его началом. Понимаешь, о чем я?

– Ты пьян.

– А ты забываешь одну очень важную вещь, Хельгер, – голос Рорка зазвенел металлом. – Ты норманн, я же наполовину ант. Это кровь моего народа будет литься в войне. Я не могу бросить против соплеменников свору, которая со всего мира собирается под моим знаменем. Чем я тогда лучше Аргальфа? Я на своей земле, и она проклянет меня, если я, словенин, буду убивать ее детей.

– Хорошо, – Хельгер приложил ладонь к сердцу. – Я сослужу тебе эту службу. Я сам расправлюсь с Куявой. Я привезу тебе княжну. И после сам покончу с Аскольдом и Диром. Только сохранишь ли ты чистоту своих рук, княже, если мои руки будут в крови?