Сага о Харальде Мореходе

Спустя недолгое время Харальд встретил в лесу шайку разбойников, таких же, как он сам, объявленных вне закона и изгнанных. Главаря разбойников звали Торгейром, а всего их было семнадцать человек. Харальд стал разбойничать вместе с ними. Они нападали на прохожих людей и отнимали у них добро, а иногда забирались в усадьбы и воровали скот и припасы.

На другое лето Харальд тайно пришел на гору Винбьёрг, чтобы встретиться с Сигрун. Он поднимается на вершину и видит: Сигрун пасет овец на южном склоне горы, как обычно. Он спускается к ней, и она тепло его приветствует и говорит, что рада его видеть.

– Хотя таких, как я, найдется немного. Не кажется ли тебе, Харальд, что начинают сбываться слова твоего отца? Может, и впрямь, проклятое золото скоро тебя погубит?

– Я так не думаю, – ответил Харальд. – Вряд ли мне что-нибудь может угрожать, пока я живу в лесу и сторонюсь людей.

– Во всей округе не найдешь бонда, который не держал бы зла на Торгейра и его шайку. Уж очень вы стали донимать нас. И не забывай, что людям известно, где вы скрываетесь.

– Можешь ты дать мне какой-то совет?

– Я могу лишь обещать, что предупрежу вас в случае опасности.

– Да будет счастье тебе и твоему роду. И я не останусь перед тобой в долгу.

Харальд достал красивую золотую застежку для плаща и сказал, что хочет подарить ее Сигрун. Сигрун долго молчала, но потом протянула руку и взяла подарок.

– Будь что будет, – сказала она. – Верно, не я первая, кто добровольно берет на себя проклятие.

В конце лета Сигрун пришла в лес Рунмёрк к разбойникам и сказала:

– Бонды собрали войско и идут сюда, чтобы разделаться с вами.

– Сколько у них народу? – спросил Торгейр.

– Сто и три дюжины. По-моему, вы должны бежать, если не хотите расстаться с жизнью.

– Это единственное, что нам остается, – сказал Торгейр.

– Я отведу вас в место, где вы будете в безопасности какое-то время, – сказала Сигрун. она повела разбойников на юг, через горы, к заливу Хёгни. Там они перешли по узкому перешейку на остров Бирк. Этотро перешеек обнажается только на малой воде.

– Бонды не станут преследовать вас так далеко, – сказала Сигрун. – Они успокоятся на том, что вы ушли из их округи.

Некоторое время Торгейр и его люди жили на острове Бирк. они ловили треску в заливе и грабили окрестные дворы. Сигрун оставалась с ними. Она сказала, что ей больше по душе жить с разбойниками, чем у отца, потому что здесь жизнь богаче и вольнее, и не приходится терпеть нужды, как раньше. однажды все разбойники ушли на промысел, а Харальд и Сигрун остались стеречь лагерь. Сигрун сказала:

– Что собирается делать Торгейр дальше?

– По-моему, он доволен нашей жизнью здесь, и постарается, чтобы все шло по-прежнему. Хотя мне кажется, что мы способны и на большее.

– Я тоже так считаю, – сказала Сигрун. – Глупо грабить этих бондов, у них у самих-то ничего нет. Да и не слишком это хорошо, по-моему, разбойничать в своей стране.

– Верно, – сказал Харальд. – Но ты же знаешь, что мы вынуждены так поступать.

В то лето несметно расплодились лемминги. Они шли с востока в таком множестве, что казалось, будто течет река. Там, где сидели Харальд и Сигрун на острове Бирк, они тоже шуршали повсюду в траве, и видно было, как они целыми стаями падают со скалы в залив.

– Мыши, и те не знают ныне покоя, – сказала Сигрун. – Такие времена настают. Как будто они указывают нам путь, и мы могли бы побежать вслед за ними.

– Мало толку бросаться в море, не умея плавать, – сказал Харальд. – Но я был бы не прочь отправиться в чужие страны, будь у нас корабль.

– Того золота, что ты взял в кургане, хватит на два корабля, – сказала Сигрун. – Но нам нужен особый корабль, быстрый и легкий, который мог бы ходить по мелководью, за которым нельзя угнаться, и чтобы мы могли нести его на плечах, если понадобится.

– Где же найти такой корабль?

– Я знаю человека, который сумеет его построить.

– Тогда можно сказать, что мы сделали выбор, и я верю, что наше решение правильное.

ПЛАВАНИЕ НИАЛЛА

Трижды девять дней и столько же ночей Муйредах раскапывал сид Бойру. Он оставался крепок телом и духом, хотя земля изрыгала проклятия, и тяжелым камнем легли на сердце короля злые пророчества.

По истечении названного срока вышел Муйредах из своего шатра и видит: скачет к сиду с севера Ниалл, сын Фебала. На черном коне он скакал, и черны были его одежды, а с морды коня падала пена, ибо скакали они, не останавливаясь, от самого Круахана. Ниалл подъехал к королю, и конь его упал замертво к ногам Муйредаха. Сказал король:

– Видно, не с доброй вестью ты спешил ко мне, о Ниалл!

– Истинно так, – ответил Ниалл. – Черны мои вести, как плащ на моих плечах и как этот конь у твоих ног. Слишком долго тебя не было с нами, о Муйредах!

Три несчастья пришли,

О, горе великое!

На землю твою,

Ты слышишь, Муйредах!

Увы зароки нарушившему!

Проклятие сидов – правду сказал я!

Пало на нас. Поистине,

Нет больше силы у короля!

– Каковы эти три несчастья, о верный Ниалл?