Сафари на черепашку

Нет худа без добра, сейчас попытаюсь вытрясти из Анжелы все известные ей подробности, а потом отправлюсь в парикмахерскую, вернее, в студию Маркела Листового, где работает Грибков. У меня теперь есть отличный повод для общения с его сотрудниками – нужно удалить приклеенные ногти. Надеюсь, маникюршей служит симпатичная, болтливая особа, которая любит во время работы лясы точить.

* * *

Дверь в квартиру Лиховой оказалась открытой, я вошел в маленькую прихожую, услышал гул голосов из комнаты, увидел забитую одеждой вешалку и с огромным разочарованием понял: у Анжелы полно гостей, в ее доме какой-то праздник, может, день рождения.

Еще раз вспомнив о том, что уныние – смертный грех, я решил не сдаваться и пойти к Анжеле. Скорей всего, хозяйка слегка выпила. Может, мне удастся с ней уединиться? Женщина подшофе легко развяжет язык. Хотя сначала лучше спуститься вниз, у подъезда я видел ларек с цветами.

Пришедшая в голову идея показалась мне удачной, я быстро смотался на улицу, приобрел несколько кроваво-красных роз на длинных стеблях, вернулся назад, вновь беспрепятственно проник в прихожую и наткнулся там на женщину лет пятидесяти, одетую в черный брючный костюм.

Увидав меня, дама отчего-то зажала рот рукой.

– Добрый день, – вежливо сказал я.

Но незнакомка не ответила, она захохотала и ушла в комнату. Наверное, Анжела начала отмечать праздник с раннего утра, и сейчас гости достигли той стадии, за которой начинается бесконтрольное пение, а потом выяснение отношений: «Ты меня уважаешь?»

На смену пьяной тетке в коридор вышла девушка по виду чуть старше Лиховой.

– Вы кто? – сурово поинтересовалась она. – Чего с цветами приперлись? Вот уж глупость так глупость! Похороны завтра.

Я выронил букет.

– Похороны? Чьи?

В прихожую выскочила еще одна девица.

– Лена, – тихо сказала она, – Галине Петровне плохо.

Лена вздрогнула.

– Иду. Слышь, Светка, разберись с этим!

Светлана посмотрела в мою сторону.

– Здрассти.

– Добрый день, – пробормотал я.

– Ну уж и совсем не добрый.

– Простите, кажется, я не вовремя.

– Ага, – кивнула Света, – вы вообще кто?

– Знакомый Анжелы Лиховой, она дома?

– Нет, – замотала растрепанной головой Света и представилась: – Я ее сводная сестра, как и Лена. Моя мама вышла замуж за папу Анжелы, а отец Ленки женился на Галине Петровне, маме Лиховой. Надеюсь, я понятно объяснила?

– В принципе, да, – ответил я, – извините, я уже ухожу. Зайду к Анжеле через несколько дней.

Светлана повертела указательным пальцем у виска.

– Вы не врубились, да? Анжелка померла!

Глава 27

Я наступил на выпавшие из рук розы.

– Как умерла? Она же совсем молодая!

Светлана вытащила сигареты.

– Вы курите? Пойдемте со мной!

Мы переместились на лестницу, девушка затянулась и грустно сказала:

– Конечно, лет ей немного было, но все же достаточно, чтобы хоть изредка мозгами пользоваться. Отравилась она.

– Чем?

– Покупным салатом, – пояснила Светлана, – тут недалеко супермаркет есть, называется «Удачный вечер», вот там небось и приобрела дрянь с майонезом. Галине Петровне она позвонила вчера днем, в районе трех, еле-еле в трубку прошептала: «Мама, мне плохо…» Галина Петровна к ней сначала ехать не хотела, села телик смотреть, но потом отчего-то забеспокоилась и поехала, только Анжела уже без сознания валялась. Теперь вот Галина Петровна себя поедом ест, все кричит: «Надо было сразу нестись, может, и спасли бы». Только Анжелка сама виновата.

– В чем? – поинтересовался я.

Светлана тяжело вздохнула.

– О мертвых плохо не говорят, да об Анжелке хороших слов не найти. Она над родителями буквально издевалась, мстила им за то, что они разошлись. И ведь Галина Петровна с Андреем Михайловичем разбежались, когда доченька уже взрослой была. Нет, все равно она их доставала, постоянно ныла и говорила: «Лишили меня нормальной жизни, теперь я чувствую психологический дискомфорт». А больше всего ее бесило, что у отца с матерью новые семьи и что у них мы с Ленкой есть. Андрея Михайловича, своего отца, моего отчима, она просто затерроризировала, он мне боялся шоколадку купить, не дай бог родная доченька узнает! У нее знаете какая метода была? Если мне или Ленке носовой платок купят, то Анжеле шубу из соболя принести обязаны, потому что она всеми обиженная, бедная, разнесчастная, мы с Ленкой у нее родителей отняли. Придет к нам домой и давай стенать:

«О-о-о! У Светочки шикарная комната! А у меня обои рваные! О-о-о! У Светочки шикарный компьютер, а у меня старая машина. О-о-о! У Светки шикарные джинсы, а у меня дерьмо».

Бедный Андрей Михайлович кошелек в зубы – и на рысях к «сиротке»: «На тебе, доченька, евроремонт, супер-пуперкомп, дизайнерские штанишки и денежек сверху. Несчастная моя, обиженная!»

Анжелочка рожу скривит и к маме, а там по новой заведет:

«О-о-о, у Лены шикарные „Жигули“, а я на метро езжу, о-о-о, у Лены шикарное кольцо, а у меня…»

Ну и так далее. Правда, здорово?

Я молча кивнул.

– Еще она ни учиться, ни работать не хотела, – добавила Света, – а денег ей много было надо. В общем, однажды Андрей Михайлович не выдержал, наорал на дочурку и выставил ее вон, правда, сказал: