Сафари

Сама же Соболева на вопрос чем обязана такой заботе, честно ответила – приказ главы рода. Дескать, должны они Фальку, что-то там с разорванной помолвкой старшей сестры Катерины три года назад, вот и попросил приглядеть за его невестой, коль по-другому не получается отдать. Да и сама она не верит что в этом побеге всё так просто. Соколов же из братства вольных, поэтому даже будучи обвинённым в убийстве, он всегда мог бы уйти назад в Крепость, и отряд бы его не выдал. А тут вроде как ничего серьёзного, и бежать в другую страну… странно всё это.

С этим Инга была полностью согласна, но надеялась, что Тигра прояснит ситуацию. Вон как лихо она обработала местную контрразведку и родную СИБ, которую те пригласили. В итоге они отчалили в Тонго ещё до того, как «Гордость Империи» продолжила движение к Арапову Кремлю. Об этом девушке рассказал Ренар, вернувшийся на дирижабль и возглавивший миссию концерна «Сокол».

Так или иначе, но через сутки дирижабль доставил курсантов к месту прохождения практики, и, тем самым, вынужденное затворничество Острожевой прекратилось само собой. Построение, приветственная речь командующего Отдельным Гвардейским Африканским корпусом генерал-лейтенант Горчакова, который традиционно лично встречал будущих офицеров — всё же в Высшем командном училище обучались дети высшей аристократии Империи. И, весьма возможно, что в будущем кто-нибудь из них займёт его место.

Толкать речи Николай Дмитриевич умел, хотя и не любил. Говорить много и ни о чём обязывала должность, вот он и научился лить воду в уши подчинённых и проверяющих. Впрочем, к чести генерала, он всегда выдерживал время таким образом, чтобы это звучало солидно, но при этом не заставлять солдат и офицеров изнывать на плацу пока он упражняется в красноречии.

Вот и теперь, не успели курсанты как следует пропечься под знойным африканским солнцем, как их отправили получать вещевой паёк и заселяться в общежитие. Места в Кремле было более чем достаточно, и каждый из прибывших получил индивидуальную комнату.

Инга заселилась одной из первых, пока остальные стояли в очереди за кондиционерами. Комфортную температуру тела она поддерживала на уровне рефлекса, но таким умением могли похвастаться далеко не все. Дело было даже не в стихии, хотя владеющим землёй приходилось туже всех — у них просто отсутствовали подобные техники. Разве что покрыть себя слоем земли или глины, но и тогда при здешней жаре уже через полчаса любой маг ощущал себя словно гусь, что запекается в собственном соку.

Основной проблемой был контроль. Слишком аккуратным нужно быть чтобы не навредить ни себе, ни другим. С этим особо тяжко обстояло дело у воздушников. Они создавали вокруг себя ветровой кокон, но не все могли сделать его достаточно маленьким, а жара заставляла увеличивать скорость потоков. Вот и получалось — малейший просчёт, и ладно если оболочка просто лопнет и всех обдаст сквознячком. Нередко у неумелого мага предметы мебели становились орудиями массового поражения, разлетаясь по сторонам с огромной скоростью.

Вот и сейчас бедняги, кто ещё не овладел в должной мере техниками контролирующими температуру тела, воевали с интендантами, пытаясь получить рабочее техномагическое устройство, а не груду бесполезного железа, которые ушлые прапорщики и старшины впаривали курсантам не взирая на ранги и древность рода. Причём делали они это скорее из любви к искусству обмана ближнего своего, чем по необходимости — на складах мало того что был запас новых кондиционеров, так и старые можно было оперативно починить, оформив заявку в мастерскую гномам.

Но нет, каждый год какое-то количество кадетов из тех, что не сумели найти подход к сердцу, разуму или кошельку унтер-офицеров, заведующих материальным хозяйством корпуса, получали на руки бесполезные железяки. Впрочем, начальство знало об этой афере и даже одобряло — жертвам приходилось волей-неволей развивать коммуникационные навыки и договариваться с теми же гномами. Либо пытаться сделать всё самому, что регулярно приводило к происшествиям, зато их жертвы, отлежавшись в лазарете и растеряв значительную долю самоуверенности и дури, гораздо легче вливались в тяготы военной службы.

Инге же оставалось радоваться, что её минули все эти разборки, и не потому что она не смогла бы выбить для себя рабочий охладитель. Глупо быть воспитанной дедом-генералом и его ближниками, умеющими шинковать мелкими дольками всё живое и неживое, но мало что соображавших в маленьких девочках, и не проникнуться армейскими порядками. Просто находиться в толпе для девушки было просто физически невыносимо.

Пусть даже сплетни ещё не успели разлететься по Арапову Кремлю, в чём лично Снегурочка сильно сомневалась, оставались кадеты, которые не преминут отыграться на подвернувшейся жертве. Жаль только, что завтра, хочешь — не хочешь, а придётся идти на службу, знакомиться с куратором и начинать стажировку – то, зачем она сюда, собственно, и приехала. Личная жизнь – это хорошо, но она обещала деду выпуститься с красным дипломом и намеревалась сдержать своё обещание.