Сафари

Земли Африки были поделены и перешли под патронаж стран – участниц освободительного похода. Местные жители, бежавшие перед лицом нашествия, вернулись, образовав новые государства, границы которых удивительным образом совпадали с территориями опекаемыми определёнными странами. Кстати, надел получили даже эльфы, отправившие свой экспедиционный корпус, усиленный различными химерами. Они оказались практически незаменимы при зачистке бывших городов и в джунглях. Засекая затаившуюся нежить с точностью до метра, химеры сохранили огромное количество жизней бойцов, после чего большая тройка — Империя, Чжунго и СШГ, высказались за выделение территорий в районе земного Мозамбика.

Но судьба соотечественников Саи в данный момент меня мало волновала. Точнее не волновала совсем. В отличие от самой девушки и двух, уже можно было сказать это не лукавя себе, дорогих мне, невест.

Шёл третий день с момента возвращения группы. И фактически первый, когда нас, наконец, оставили в покое. Сразу по приезду, ещё не успев помыться и почистить технику, мы попали в оборот к командованию и многочисленным дознавателям от проверяющих, допытывающих у нас каждую мелочь. И хоть их подпустили уже после того как мы написали и сдали рапорта, а затем ещё раз пять повторили их слово в слово своему начальству, эти акулы кодекса пытались придраться к каждому слову. Ну и конечно поток каверзных вопросов, типа “Как по вашему, допустил ли командующий группы, майор Роман Иванович Пущин, ошибку в планировании операции?”, или “Была ли возможность не допустить гибели бойцов, в связи с ошибкой командования?”.

Последний вызвал у меня почти ощущаемую материально злобу и желание дать дознавателю в морду. Видимо почуяв это, тот мигом свернул допрос, но, паскуда, попытался подсунуть протокол, в котором мои ответы толковались так, как это было нужно ему. И вот тут от разбитого лица, его спас лично начальник разведки корпуса Черкасский, присутствующий при этом. Получив приказ идти в свою комнату и решив не ссориться с непосредственным начальством, я лишь зыркнул на лощённую морду гостя из столицы и вышел, плотно прикрыв дверь.

Судя по последней фразе — “Милостивый государь, потрудитесь объяснить…”, в исполнении Черкасского, тому сейчас предстояли не самые лучшие полчаса в его жизни, а скорее с точностью до наоборот. Полковник был человеком въедливым, любящим докопаться до самой сути, к тому же горой стоял за своих подчинённых, хоть и не терпел среди них разгильдяйства и небрежения в службе. А разносы устраивал именно так, предельно вежливо, спокойным тоном, но вот все кто к нему попадал, как один уверяли, что лучше б он в морду дал.

Причину подобного поведения столичных шнырей мне поведал сам Роман, вечером этого же дня заявившийся ко мне в комнату. Время было как раз перед ужином, и я собирался в столовую. Но тут на пороге возник командир с полным набором блюд на двоих и с парой бутылок коньяка.

Естественно я никуда не пошёл, а устроившись вокруг журнального столика, уставленного тарелками и судочками, мы принялись неспешно выпивать. После того как налили по третьей, традиционно поднимавшейся за тех кто уже не с нами, и молча её закусив, майор посмотрел на меня и спросил.

— Ну что, достали тебя находники из-за моря? А как ты хотел, это высшее общество. Там человек человеку волк. Все друг другу улыбаются, а сами смотрят как половчее горло вырвать, — Роман разлил ещё по одной, поставил бутылку и хмыкнул. — Утрирую конечно. Но не сильно. Император держит эту банку с пауками под контролем, но всё равно каждый из них тянет одеяло на себя. И в средствах они особо не разбираются.

— Да, уж, – я припомнил всё, что происходило со мной после того, как выпустилась Тигра. – За последний год в лицее насмотрелся.

– Угу. Мне, наш общий друг и покровитель, – майор посмотрел вверх. — рассказывал. Думаешь просто так ты попал в Африку? Да и в группу взять тебя мне настойчиво рекомендовали. Но скажу честно, если бы я увидел, что не потянешь – на километр не подпустил бы. Так что можешь заслуженно гордиться.

Признаюсь, подобное заявление от лучшего разведчика корпуса стоила многого. Но и сбрасывать со счетов протекционизм не стоило. Так что вряд ли я когда-нибудь буду этим хвастать – совесть не позволит.

— Собственно у меня было такое подозрение, уж больно сладкие перспективы по словам князя тут открываются. И как впечатление от рассказа.

— Я тебе так скажу, всё что у тебя там было -- это так, шалости детишек. Когда за дело берутся старшие рода, вот тогда шансов вывернуться практически нет. Если конечно не хочешь оказаться в жопе мира, без гроша в кармане, лишённый всех чинов и званий, и с испорченной репутацией, – разведчик резко опрокинул в себя стопку, словно это была вода, а не коньяк. – Да ещё прозрачно так намекнут, что мол, будешь дёргаться – окажешься так глубоко, что солнце оттуда не видно.

Было видно что данная тема командиру близка. И, несмотря на десяток лет, что он служит тут, эмоции лишь слегка потеряли свою остроту.

– Расскажешь?