Сады Солнца

— Именно так, — подтвердил Томми Табаджи. — Человек мог пересечь сотни километров пустыни, по какой никогда раньше не ходил, если знал песни о ней. Но тогдашние люди не думали, что просто используют заключенное в песнях знание. Предки считали, что песня вызывает землю к существованию и потому эту песню нужно выучить в точности. Конечно, на лунах земля еще безжалостнее — никаких источников воды, никакой еды. Даже воздуха нет! Но дальние рассыпали по своим владениям купола и оазисы, и, по–моему, пути между ними можно назвать «песенными тропами». Могу с радостью заверить, что дальние на Япете именно так и относятся к своим маршрутам. Дальние отлично знают территорию и ориентируются по приметам, как и мои предки.

— Так затем вы и прибыли — выучить песни Япета и прочих лун?

Лукавая усмешка Томми открыла щербину между зубами.

— Профессор–доктор, я надеюсь, вы не пытаетесь осмеять мое культурное наследство.

— Отнюдь нет, — заверила Шри.

Конечно, вызывание земли к существованию и песенные тропы — это попросту мифологизация простейшей стратегии выживания. Но, кажется, эта точка зрения выдает кое–что интересное о планах Тихоокеанского сообщества насчет захваченных территорий.

— Я слыхал, вы очень интересуетесь гением генетики Авернус, — умело меняя тему, заметил Табаджи. — Вы знаете о том, что у нас на Япете — один из ее садов?

Атташе рассказал, что на стороне спутника, обращенной от Сатурна, близ горной гряды, опоясывающей весь экватор, есть небольшой оазис под куполом. Земля внутри засажена чем–то с виду напоминающим бамбук: высокими черными стеблями, упруго качающимися и стучащими друг о друга от случайных порывов ветра из атмосферной системы. Каждые тридцать дней стебли выпускают ростки всех цветов радуги, одновременно умирают и выбрасывают на ветер длинные лоскуты–флажки. Те от порывов перепутываются, сбиваются вместе огромным химеричным комом, слипаются, обмениваются генетическим материалом, а потом разделяются и падают наземь, в слой перегноя, оставшийся от стеблей. Затем вырастают новые стебли, и все повторяется бесконечным циклом размножения и смерти, рождающим мимолетные образы удивительной неповторимой красоты.

— Может, вы мне объясните, что это значит и зачем, — подытожил Томми Табаджи. — Провалиться мне, если я понимаю.

— Вряд ли оно значит что–либо большее, чем красота ради красоты.

— То есть это произведение искусства?

— Авернус любит играть. Ее игры — одновременно и шутка, и серьезная работа. Они — детское лицо ее таланта. А еще эти игры позволяют проверить, до каких границ можно дойти, пользуясь ограниченным набором доступных искусственных и естественных хромосом. Эволюция занималась именно этим четыре миллиарда лет на Земле, немного меньше — в океане Европы. Она произвела много удивительнейших чудес, но они — лишь капля в море информации обо всех возможных формах жизни. Работы Авернус — вылазки за границы нынешней генетики. Авернус создает новые территории — так же как ваши предки, по их вере, создавали песнями новые земли под своими ногами.

— …Ведь вам она нравится, — подумав немного, заметил атташе.

— Я восхищаюсь ей.

Шри на секунду уколола тревога. А вдруг этот проницательный маленький человечек знает, как жестоко была унижена Шри при ее первой и последней встрече с Авернус?

Но человечек стал расспрашивать про найденные и обследованные сады, и они с Шри мило проговорили до тех пор, пока белопиджачные морпехи не явились с кофе, а Арвам Пейшоту не встал с краткой речью о необходимости сотрудничества трех крупнейших сил Земли. Когда генерал закончил, Томми сказал Шри, что ему нужно попеть ради своего ужина, встал и произнес очень вежливую, но непринужденную ответную речь.

Обед закончился.

Перед тем как уйти, Томми сообщил, что однажды повстречал «эко–святого», учителя Шри.

— Я его помню, — сказал атташе. — Оскар Финнеган Рамос. Приятный человек. Я огорчился, узнав о его смерти.

На этот раз Шри встревожилась гораздо сильнее. Ей словно проткнули сердце иголкой. По официальной версии, Оскар умер от множественного отказа органов — обычный синдром тех, кого многократно подвергают терапии продления жизни. До недавнего времени Шри думала, что правду знают только двое: она и Арвам. Но за несколько дней до отбытия на Янус Шри обнаружила на складном столе в своей каюте написанное от руки краткое послание:

«Я восхищен вашим дерзким шагом. Если вам понадобится помощь — свяжитесь со мной».