Сады луны

— Может, и так, — с изрядной долей сомнения произнес Дуджек. — Но как бы там ни было, его прислали командовать Девятым взводом. Причем не на время миссии, а постоянно.

— Так это он придумал просочиться в Даруджистан? — спросил Бурдюк.

— Нет, не он. Либо это замысел адъюнктессы, либо — самой императрицы. Да и не все ли равно чей? Главное — вы туда отправляетесь.

Лицо Однорукого вновь стало суровым и непроницаемым.

— Я еще не сообщил тебе окончательных подробностей. Будем считать, что исчезновение Парана вам на руку.

— Железный кулак, я могу высказать то, что думаю?

Дуджек отрывисто рассмеялся.

— Думаешь, я не знаю твоих мыслей, сержант? Да, проникновение в Даруджистан — тактическая уловка. Кошмарная и вонючая.

— Не согласен.

— Почему?

— А по-моему, наоборот, замысел с точным расчетом.

Восточная часть неба посветлела. Бурдюк оглянулся на застывшего Скрипача.

«Кому-то нужно, чтобы мы там полегли».

Железный кулак взял его за руку и повел туда, где стоял сапер. Скрипач молча кивнул. Все трое вперились глазами в скверно освещенные улицы города. В застывших домах — ни огонька. Неужели, кроме них троих и этого дождя, все остальные спят?

— До чего унылое место, — тихо сказал Дуджек.

— Это уж точно, господин командующий, — согласился Скрипач.

Бурдюк закрыл глаза. Где-то за тысячи лиг отсюда кто-то играет в расширение империи. Правила ничуть не изменились: те, чьими руками и чьей кровью империя раздвигает свои пределы, время от времени должны исчезать. Из жизни и из памяти. Эту горькую истину сержант понял еще давным-давно, но и тогда, и сейчас она приводила его в бешенство. Поневоле обрадуешься сражениям, где изматываешься так, что уже ни о чем не думаешь.

— На меня давят, — медленно выговаривая слова, продолжал Дуджек. — Требуют распустить «сжигателей мостов». Я уже получил приказ объединить остатки Второй армии с Пятой и Шестой. Мы почти целиком вливаемся в ряды Пятой… Да, соратники, новые волны мчатся к нашему берегу, и водичка у них даже не соленая, а горькая.

Чуть помешкав, он сказал:

— Вот что, сержант: если твой взвод выберется из Даруджистана живым, я позволю вам уйти на все четыре стороны.

Бурдюк резко обернулся в сторону Скрипача и увидел, что тот одеревенел от услышанного. Дуджек кивнул.

— Вы оба слышали. Не думайте, не ослышались. Об остальных «сжигателях мостов» я позабочусь.

Железный кулак невесело улыбнулся.

— Они загоняют меня в угол. Но им не прижать меня к стенке. У меня десять тысяч солдат, перед которыми я в долгу.

— Прошу прощения, господин командующий, — перебил его Скрипач. — Десять тысяч солдат говорят, что они в долгу перед вами. Достаточно одного вашего слова и…

— Тише ты, — предостерег его Дуджек.

— Молчу.

Бурдюк не произнес ни слова. Ему хватало водоворота мыслей. Выходит, Однорукий благословляет их на дезертирство. Для него это слово звучало погребальной молитвой. Скрипач болтать попусту не будет. Если Дуджек считает, что настало время решительных действий, хорош будет он, сержант Бурдюк, если уберется подальше от кипящего котла, бросив соратника. Они с Дуджеком были слишком близки, хотя и всячески старались это скрывать. Но в армии еще оставались те, кто помнил прошлое. Они знали: когда-то Дуджек называл Бурдюка «господин командующий». Сержант не таил злобу на превратности судьбы, а вот Однорукий, похоже, до сих пор не мог привыкнуть к тому, что Бурдюка разжаловали в сержанты. Но если станет жарко, он безоговорочно встанет на сторону Дуджека.

Сержант чувствовал: и Однорукий, и Скрипач ждут его слов.

— Вот что я скажу, Железный кулак. «Сжигателей мостов» осталось совсем мало. Из оставшихся не все могут держать в руках меч. Но меч пока еще острый. Не в наших правилах облегчать жизнь тем, кто идет против нас. Противник есть противник… Пока хоть один из «сжигателей мостов» в силах держать оружие, мы никуда не уйдем. Честь дороже.

— Этого мне достаточно, — сказал Дуджек.

Больше он не вымолвил ни слова, а вместе с сержантом стал вглядываться в светлеющее небо.

Быстрый Бен насторожился.

— Гончие взяли его след, — процедил сквозь зубы маг.

Калам смачно выругался и вскочил на ноги.

Дырявый Парус сидела на постели, моргала уставшими глазами и искоса поглядывала на Калама. Ей казалось, что под его ножищами должны скрипеть все половицы. Однако Калам не ходил, а бесшумно скользил по иолу. Всю эту странную картину дополнял Быстрый Бен: скрестив ноги, он повис в нескольких дюймах над полом.

Колдунья обессилела. Слишком много событий, случившихся почти одновременно. Но сейчас было не то время, чтобы повернуться к стене и уснуть. Дырявый Парус заставила себя сосредоточиться и принялась наблюдать за Быстрым Беном.

Маг был связан с Хохолком. Судя по всему, деревянная кукла выполнила то, чего от нее добивались, — вышла на Путь Тени. Хохолок достиг ворот мира Тени и куда-то пропал.

На какое-то время Быстрый Бен перестал ощущать Хохолка. Эти долгие минуты казались нескончаемыми. Все трое молчали, ощущая себя туго натянутыми тетивами. Когда же маг вновь почуял Хохолка, тот был не один.