Садовник Любви

— О, да. Это факт, что немногие способны на это. Я не спрашиваю, можешь ли ты притвориться, что любишь; я не рекрутер борделя. Хотя, если я не совершу покупку, несомненно, дюжина секс-брокеров схлестнётся за тебя. Так ты можешь любить?

— Думаю, да. Я любила своего отца. — Ей всё ещё было трудно поверить, что такой энергичный и влиятельный человек как Ларимоун действительно умер.

Мэмфис в нетерпении взмахнул рукой.

— Нет, нет. Это не то, что я имел в виду… совсем не то. Я специалист. Я интересуюсь той разновидностью любви, что полыхает огнем в наших сердцах; которая заставляет нас сгорать ради любимых; которая зажаривает нас в наших собственных соках страсти, пока не закружиться голова от вожделения. И я спрошу тебя снова, ты можешь любить?

Какое-то чрезмерное напряжение проглянуло в почти безукоризненных чертах работорговца. Пожалуй, впервые за время разговора она смогла уловить его подлинные эмоции.

Но, довольно внезапно и извращённо, ей захотелось увидеть на его лице особое выражение; ей захотелось увидеть, как эти янтарные глаза теплеют.

— Да, — ответила она. — Я могу любить.

Потянулось долгое молчание. Затем Мэмфис улыбнулся, как-то странно интимно.

— Думаю, что поверю тебе, Эрриэнжел.

Итак, он купил её и вывел из невольничьего загона. Когда наружные двери с лязгом захлопнулись за ней, она почувствовала облегчение. Глупость с её стороны, наверно. Еще неизвестно, чего захочет от неё новый владелец. Но, в данный момент, Мэмфис относился к ней с внимательной заботливостью. Он повёл её за руку, не прикрепив поводок к пластиковому ошейнику. Для Эрриэнжел тёплое прикосновение его ладони оказалось скорее приятным, чем ограничивающим, и она заскучала по этому ощущению, когда он выпустил её, чтобы открыть свой тоннельный мобиль.

Машина оказалась роскошной, и её порадовало такое подтверждение богатства Мэмфиса. Хотя она и попыталась уговорить себя быть благоразумнее. Теперь ты просто вещь; необходимо научиться, как вести себя со своим хозяином — совсем иначе, чем с кем-либо другим раньше, — внушала она себе.

Стоило Эрриэнжел устроиться внутри, как мобиль двинулся, следуя запрограммированному курсу.

— Выпьешь? Покуришь? Нюхнешь? — Мэмфис указал в сторону маленького бара, и тот раскрылся, демонстрируя различные эйфориаты.

— Может быть, немного не слишком крепкого вина… — неуверенно предположила она.

Кажется, ему понравился её ответ. Он наполнил бокал каким-то светлым цветочным вином, и повторил для себя.

— Ты сдержанна, и это после столь долгого времени на холоде. Очень похвально, Эрриэнжел. Мы спим во льду, но в наших телах продолжают накапливаться потребности, хотя и не столь заметно.

Она сделала глоток, затем испытующе взглянула на Мэмфиса поверх бокала — зная, что представляет собой сейчас прелестное зрелище. Эрриэнжел ожидала продолжения разговора, но очевидно молчание не доставляло неудобства её хозяину. Он просто смотрел на неё понимающими глазами. В этой игре она ему не соперник, решила Эрриэнжел, и задала мучивший её вопрос:

— Что вы со мной сделаете?

— Ты спрашивала это прежде, и я не ответил?

— Нет.

Откинувшись на спинку обитого бархатом сиденья, он поглядел на неё поверх своего бокала, совершенно явно пародируя Эрриэнжел. Она покраснела и поставила фужер, расплескав немного вина по полированной поверхности столика.

Мэмфис рассмеялся, но не злорадно или унизительно, наоборот, звук его смеха оказался настолько приятен, что мгновенно обезоружил её. Отставив в сторону бокал, он подался вперёд, взяв её руки в свои, и убедительно заговорил:

— Ты знаешь, чем занимается «фермер любви»? Нет? Ну, это то, чем занимаюсь я. Между нами мы взрастим любовь.

Её лицо, должно быть, выдало какую-то необоснованную надежду, потому что он нахмурился и нежно погладил её руки.

— Не так бы мне следовало сказать об этом, но ты красивая женщина, и при других обстоятельствах я счёл бы тебя чрезвычайно интересной. Эрриэнжел, я купил тебя не для себя. Твоя цена чересчур высока для моего кармана, и кроме того… Я никогда не понимал, в чём привлекательность купленных возлюбленных. Нет, я приобрел тебя в собственность от лица фирмы.

На её сердце легла тяжесть, и она опустила взгляд.

— Понятно.

— Ещё нет, — сказал Мэмфис и вздохнул. — Но… будет лучше, если я отложу полное объяснение до тех пор, пока мы не прибудем на место. Тогда всё будет понятнее.

Затем он замкнулся, уклоняясь от её вопросов с помощью очаровательных и не имеющих отношения к делу любезностей.

Они ехали по тёмным тоннелям тысячи километров. Понемногу её беспокойство снизилось, и от слабой вибрации следующего на скорости мобиля её стала одолевать лёгкая сонливость. Потребовалось усилие, чтобы сохранять бдительность.

Через час с чем-то автомобиль снизил скорость, и, пройдя сквозь несколько соединенных наподобие шлюзов тоннелей, прибыл, наконец, к залитому светом прожекторов бронированному входу.

— Вот мы и на месте, Эрриэнжел. Именно здесь мы будем совместно выполнять нашу работу, — сказал ей Мэмфис.