Садко

ОНЪ видитъ: морякъ не одинъ потонулъ,
Въ немъ сердце исполнилось жали,
Онъ сильною хваткой за струны рванулъ
— И, лопнувъ, онѣ завизжали.
Споткнувшись, на мѣстѣ сталъ царь водяной,
Ногою подъятой болтая,
„Никакъ подшутилъ ты, Садко́, надо мной?
Противна мнѣ шутка такая!
Не въ пору, невѣжа, ты струны порвалъ,
Какъ разъ, когда я расплясался!
Такого колѣна никто не видалъ,
Какое я дать собирался!
Зачѣмъ здоровѣе ты струнъ не припасъ?
Какъ буду теперь безъ музыки?
Аль ты, неумытый, плясать въ сухоплясъ
Велишь мнѣ, царю и владыкѣ?“
И плесомъ чешуйнымъ въ потылицу царь
Хватилъ его, ярости полный,
И вотъ завертѣлся Садко́, какъ кубарь,
И вверхъ понесли его волны...

Сидитъ въ Новѣградѣ Садко́ невредимъ,
Съ нимъ вящіе всѣ уличане;
На скатерти браной шипитъ передъ нимъ
Вино въ веницейскомъ стаканѣ.

Степенный посадникъ и тысяцкій тутъ,
И старыхъ посадниковъ двое,
И съ ними кончанскіе старосты пьютъ
Здоровье Садку круговое.

— Повѣдай, Садко́, уходилъ ты куда?
На чудскую Емь, аль на Балты?
Гдѣ бросилъ свои расшивныя суда?
И безъ вѣсти гдѣ пропадалъ ты?

Поетъ и на гусляхъ играетъ Садко,
Поетъ про царя водяного;
Какъ было тамъ жить у него нелегко,
И какъ ужъ онъ пляшетъ здорово;
Поетъ про походъ, безъ утайки, про свой,
Какая чему была чередь —
Качаютъ въ сомнѣніи всѣ головой,
Не могутъ разсказу повѣрить.