Сад земных наслаждений

- Прежде чем открыть модный магазин, нужно изучить изнутри, как работают подобные заведения, так сказать, пройти стажировку в преуспевающем доме моды. Конечно, никто в Лондоне не допустит возможного конкурента в святая святых своего дела, но у меня есть кое-какие связи в Нью-Йорке среди американских дизайнеров. Это, конечно, не дома Коко Шанель или Эльзы Скьяпарелли, но дела у них идут хорошо, и они знают, как угодить покупателям!

Супруга много раз заявляла, что ноги её не будет в Америке, а для того, чтобы в деталях изучить бизнес, ей бы понадобилось прожить за океаном не менее года. Майкл с интересом наблюдал за смущенным лицом жены, и видел, как сражаются внутри неё упрямство и желание осуществить мечту - что победит?

Минуты текли томительно долго, и уже когда он решил, что не дождется её реакции на предложение, Хелен неожиданно выдохнула.

- Хорошо! Поможешь организовать успешное предприятие? Ты ведь хороший бизнесмен?

- До сегодняшнего дня меня таковым считал даже собственный отец! - пробормотал Майкл.

Вообще-то, он не ожидал, что она согласится с его предложением, и теперь судорожно подсчитывал - какую сумму убытков он может себе позволить в связи с этой дурацкой затеей?

- Конечно, дорогая! - тем не менее, заверил он жену.- Я вложу в твой магазин всю свою душу!

Но результатом совместно проведенного в Америке года явилось не открытие модного магазина где-нибудь в Сохо, а рождение ещё одного сына четы Фрейзеров - Джеральда. Беременность протекала достаточно тяжело, поэтому Хелен было не до обещанной стажировки. Она провела почти полгода в клинике. И не успела толком отойти от родов Джеральда, как забеременела в очередной раз.

Выйдя от гинеколога в состоянии настоящего бешенства и обиды на мужа, Хелен объявила Фрейзерам, что собирается немедленно вернуться вместе с детьми в Англию.

Майкл только устало улыбнулся в ответ на этот ультиматум - за прошедший год супруга так его достала своими капризами и плохим настроением, что он был совсем не прочь вернуться к прежней схеме их супружеского существования - встречам раз в год на Рождество.

Хелен раздражало в Штатах абсолютно всё - всех Фрейзеров она открыто считала скопищем, помешанных на деньгах набобов. Разговоры за семейным столом о делах наводили на неё тоску, и она часто отказывалась выйти к обеду. К американскому бомонду англичанка относилась с нескрываемы чувством презрительного превосходства. А подчеркнуто игнорируя бывавших в их доме деловых партнеров Фрейзеров, женщина сорвала несколько выгодных сделок.

Майкл с ног сбился, лавируя между выступающими единым фронтом против невестки родственниками и устраивающей истерики женой. Ей не нравилась американская кухня, манера застилать постели, работа прачки и, казалось, сам воздух его страны. Хелен психовала, плакала и жаловалась на боли в желудке. Но это ещё полбеды! Самой невыносимой была её манера угрюмо и упорно молчать, когда ей задавали вопросы.

Так что никто не огорчился, когда англичанка засобиралась вернуться на родину.

Но вот дети! За год Майкл-старший так привязался к внучке, что и слышать не хотел о новой разлуке. Мейбл была любимицей всего дома, в котором давно не было маленьких детей. Мачеха так и не смогла родить мужу ребенка и то же с удовольствием возилась с 'внучкой'. Она весьма нервно отнеслась к вести об её отъезде.

Майкл не мог не считаться с чувствами родных - он и без того чувствовал себя виноватым за тот хаос, в который погрузился дом с приездом Хелен. Воспользовавшись тем, что на телах малышей появилось несколько непонятных прыщиков, Фрейзер уговорил семейного врача объяснить их появление ветрянкой. Хелен, которая спала и видела себя в Лондоне, взвыла от ярости узнав, что отъезд нужно отложить недели на три, а то и на больший срок.

Расчет оказался верен! Ударившаяся в амбиции жена не пожелала дожидаться окончания болезни, и пересекла океан в обратную сторону в гордом одиночестве.

Таким образом, Мэйбл и маленький Джеральд навсегда остались в доме Фрейзеров, потому что каждый раз находилась бездна причин, чтобы не отправлять их в Англию. Хелен вначале требовала возврата детей, но потом, похоже, смирилась с тем, что в её распоряжении оказалась только новорожденная дочь. По крайней мере, когда Майкл приехал в Лондон навестить роженицу и дочь, жена встретила его прохладно. Она больше не устраивала истерик по поводу малышей, зато поставила его в известность, что подает на развод.

Фрейзер тогда ничего не сказал жене. Он устал от неё. Те полгода, которые они провели в разлуке, показались ему праздником - никто не выносит мозги истериками, не надо отчитываться в каждом шаге и терпеть мрачную холодность неизвестно на что дующейся жены.