Сад изящных слов

— Ага. Когда я позвонил, он сказал, что с радостью, если только нам это не в тягость, — ответил Сёта. — Нервничал жутко!

— Что за гость? — в один голос спросили мы с Рикой-тян.

Какой ещё гость?

— А ты как думаешь? — важно ответил Сёта.

Такао криво усмехнулся. У меня не было никаких догадок.

— Симидзу-сан! — сказал Сёта. Прозвучало как «Попалась!».

А? Симидзу-сан? Кто это?.. Что?!

— Симидзу-кун?! Как? Почему? И откуда у вас его номер телефона?!

— Он сказал, когда ты ушла из дома.

— Мы с ним расстались!

— Знаю, ты мне все уши прожужжала. До сих пор ведь жалеешь.

Такао объяснил Рике-тян, что случилось:

— Мама с ним встречалась, он дизайнер и младше её на двенадцать лет.

— На сколько? На двенадцать?! — удивлённо воскликнула Рика-тян.

— Эй, там! Тебе кто позволил рассказывать?

— Да ладно тебе. Кстати, вот ты и протрезвела, — довольно сказал Сёта.

Это да, протрезвела. Сёта со мной поквитался. Ох, надо хоть макияж поправить.

— Куда вы, мама? — позвала меня Рика-тян, когда я направилась к выходу из кухни.

— Лицо поправить, — запаниковав, сказала я.

Сёта захохотал:

— Он ещё нескоро. Давай-ка пока успокойся и присядь. У нас праздник в честь Такао. Надо за него выпить.

— Сподобились наконец, — с усталым видом сказал Такао. — Вижу, вам всего-то понадобился повод надраться, а я тут так, для галочки.

— Снова на старт! — весело сказала Рика-тян и выставила на стол несколько видов спиртного. — Ты что будешь, Такао-кун?

— Ну давай имбирное пиво.

Мы вчетвером сели за стол. Я взяла стакан с рисовой водкой, Сёта — банку с пивом, Рика-тян подняла бокал с белым вином.

— Поздравляем! — и мы чокнулись своими разномастными напитками.

Я неожиданно вспомнила те сверкающие на солнце антенны. Этот свет никогда не померкнет. Единственная секундная вспышка будет всегда освещать мне путь.

— Спасибо. И до новой встречи, — полным решимости голосом сказал мой сын.

Настала весна,
Когда расцветать начинают
Вараби
У стремительных горных потоков,
Бегущих, сверкая, со скал...[85]

«Маньёсю» («Собрание мириад листьев»).

Книга 8, песня 1418

Песня радости, сложенная принцем Сики. Ростки вараби — японского папоротника — предвещают приход весны.

Эпилог

Когда ты сможешь пойти ещё дальше.

Такао Акидзуки и Юкари Юкино

Если подумать, в Токио она не была уже четыре с половиной года.

«С тех пор я не ездила туда ни разу», — осознаёт Юкари Юкино, ранним утром разглядывая море из окна поезда линии Ёсан.

Низко над водой выстроились ряды тяжёлых кучевых облаков. Они напоминают заполонивших небо гигантских рыб, и от такого размаха захватывает дух. Юкино пробегает взглядом от берега к горизонту, присматриваясь к едва уловимым переходам между оттенками серого на их обращённых к земле животах. Цветом облака над открытым морем ничем не отличаются от торчащих из воды неприметных маленьких островков. Под пасмурным небом море похоже на огромную пустыню. Оно застыло в полной неподвижности, и кажется, что его наполняет вовсе не вода. Юкино представляет, как бежит по этой пустыне, и у неё снова кружится голова: «Как же здесь просторно!» Море и правда каждый день разное.

«Наверное, окружающие человека пейзажи и формируют его душу», — неожиданно задумывается она. Эта мысль напоминает ей о том, что она увидела четыре с половиной года назад. О сентябрьском дне, когда Юкино вернулась в родные края. О виде, открывшемся из окна поезда, который вёз её из аэропорта Мацуяма в Имабари[86]. Время шло к вечеру, и чем темнее становилось вокруг, тем больше огней зажигалось в жилых домах. В окнах кухонь мелькали силуэты людей, готовящих ужин. Юкино удивилась, сколь разрозненными были эти источники тёплого жёлтого света. По сравнению с Токио, дома и люди физически находились гораздо дальше друг от друга.

«Таков истинный облик одиночества», — подумала она. С приходом ночи оно становится наглядным. Заполняет сердце. Поэтому для живущих здесь так естественно искать общения. Ей тогда показалось, что она ухватила нечто невероятно важное.

Через месяц после возвращения домой Юкино устроилась на работу — учителем на замену в частной старшей школе в городе. Там она проработала два с половиной года. Сдала за это время квалификационный экзамен на учителя, проводимый префектурой, и теперь преподавала классическую литературу в муниципальной старшей школе на маленьком острове. Жила в доме своих понемногу стареющих родителей, сама водила маленький отечественный автомобиль и каждое утро ездила на работу через высоко висящий мост. Поначалу она как на чудо смотрела с прибрежной дороги на чёрных коршунов, невозмутимо кружащих над морем, но сейчас уже дни работы в Токио казались ей чем-то далёким и удивительным.